SIMS-MODELI

- Ну, вот и все, - вынесла вердикт Кэтрин, осматривая конечный результат, - Как?
- Отлично, ты, как всегда, прекрасна, - и я нисколечко не врала. Она вправду была очень красивой девушкой: в ее движениях было что-то кошачье — грациозное и легкое, слегка грубоватый, как и у брата, контур лица придавал ей характера, а полные и чувственные губы, которые всегда были безупречно подчеркнуты алой помадой, были совершенны. Слегка вздернутый, аккуратный нос и бездонные зеленые глаза, которые умели смотреть в душу. Я, "бледная поганка", даже в подметки не годилась ей.
Обед заканчивался, и нам нужно было спешить на занятия. Когда мы шли к классу философии, подруга вдруг довольно серьезно спросила у меня:
- Тебе нравится мой брат?
- Нет, что ты. Простой интерес, ничего личного? - не столько ее, а себя убеждала я.

Когда мы вошли в класс, еще многие не вернулись с обеда. Устроившись за партой, мы сидели молча. Кэтрин смотрела пустым взглядом в одну точку где-то на потолке, подперев подбородок рукой, и неосознанно водила пальцем по столешнице парты, рисуя какие-то закорючки. Она думала о чем-то, и я хотела знать о чем.
Тут в класс вместе со звонком вошел преподаватель — мистер Онье, аудитория сразу сменила шумный гомон на тихое перешёптывание. Это был мой любимый предмет, и я уважала мистера Онье не только за его почтенный возраст, но и за ясность его объяснений. Он был один из немногих, кого хотелось слушать. Я не знала точно, но, кажется, он был французом, хотя говорил без малейшего намека на акцент. Это был первый урок философии в этом году — может он болел?
Он провел рукой на уровне наших лиц в учтивом поклоне, и все замерли. Каждый его урок отличался от остальных неожиданными и увлекательными мини-представлениями. Одарив нас безупречной улыбкой, он направился к своему столу и достал из-под него большую стеклянную банку и тяжелый на вид деревянный ящик. Мы не могли видеть, что в нем, и ждали с нетерпением продолжения.
Конечно, были и те, кто не обращал на все это внимание, тихонько занимаясь своими делами. Мистер Онье никогда не отвлекал их, наверное, не считал их достойными своего внимания до экзаменов. Такие обычно не задерживались в его классах и быстро отсеивались.
Продолжая интригующе улыбаться, он без единого слова начал перекладывать из коробки небольшие округлые камни и аккуратно складывать их поплотнее в банку. Я не отрываясь следила за его движениями, Кэтрин тоже была явно заинтересована процессом. Когда банка заполнилась, кто-то на передних рядах негромко выкрикнул:
- Вы их солить будете?
Преподаватель, лишь рассмеявшись, ответил:
- Нет, мистер Стоун. Я хотел спросить у вас всех — как вы думаете? Эта банка полна?
Все утвердительно зашумели, а я подумала — нет, не может быть все так просто.
Он, продолжая улыбаться, немного откашлялся и стал перекладывать из ящика в банку камешки поменьше, которые стали заполнять собой оставшееся пустое пространство. Закончив он спросил, - А теперь, банка полна?
Уже никто ничего не говорил, все молча наблюдали, не решаясь озвучить свои догадки.
Мистер Онье, заметив перемены, вынул из ящика небольшой мешочек, затянутый на шнурок, и стал засыпать в банку песок.
- Вот теперь она полна, - наконец завершил он и, сев с облегчением в свое кресло, продолжил, -
Теперь, внимание, вопрос: смог бы я положить в банку камни, если бы сначала засыпал в нее песок?
- Нет, не смогли бы, - раздалось рядом со мной, - Если бы банка была заполнена песком, в нее бы не уместились все камни.
Учитель привстал и удивленно посмотрел на мою соседку:
- Простите мисс, не могли бы вы назваться. Я что-то не припоминаю вас.
Кэт поднялась.
- Кэтрин Райс, сэр, я новенькая.
- Отлично, - прохрипел он, поднимаясь с места и подходя к нам. Я, не отрываясь смотрела на подругу, она подмигнула мне.
- Как вы думаете, мисс Райс, какое отношение произведенные ранее мной манипуляции с банкой и прочим имеют к нашему уроку?
Кэтрин, ни секунды не задумываясь, выпалила:
- Камни и песок - это ценности нашей жизни. Если ваша жизнь будет заполнена несущественным песком, для камней в ней больше не будет места.


Преподаватель, подойдя ближе, с интересом рассматривал ее, он был явно поражен.
- Мне нравится ход ваших мыслей. Вы, конечно же, правы, - он несколько раз плеснул ладонями, аплодируя ей.
- Я надеюсь, вы задержитесь у нас, - сказав это, он поковылял обратно и, взяв маркер, начал писать на доске тему занятия. Кэтрин, явно польщенная вниманием и похвалой, просто светилась, садясь на место. Несколько пар глаз осуждающе и завистливо смотрели на нее — похвала мистера Онье многое значила. Он был самым уважаемым преподавателем, и говорят, что у него наград и дипломов больше, чем у самого декана.
- Молодец, - прошептала я ей, и мы начали снова слушать учителя.
- Сегодня я хотел бы рассказать вам о Царе Соломоне, - он сел за свой стол и, пролистав несколько страниц большой потрепанной, книги изрек:
- Царь Соломон прославился своей мудростью и искусством дипломатии. По преданию, он попросил у Бога дать ему «мудрое сердце», и тот дал ему это. Сама просьба отражает глубокую диалектичность мышления Соломона. Сущность его мудрости как раз и заключается в божественном соединении несоединимого: чувств и разума.
Закрыв книгу, он обратился к нам:
- Самую популярную притчу о мудрости Соломона, как морального судьи, знают очень многие. Это суд над двумя женщинами, которые претендовали на одного ребенка. По одной из версий, одна из женщин удавила собственного ребенка и выкрала дитя у другой женщины. Мать ребенка уличила воровку, но та стала уверять, что она и есть истинная мать. У ребенка оказалось две матери, что было абсурдно. Каждая из них уверяла всех, что она настоящая мать. Как разрешить этот спор? Вести следствие, искать вещественные доказательства, доказывать правду в судебном заседании? Привели двух женщин и ребенка к Соломону. Тот выслушал мнения спорящих и вынес свой вердикт: разрубить ребенка пополам и каждой женщине дать то, на что она претендовала. Соломон знал, на что шел. Воровка согласилась на такую «дележку», поскольку ей было выгодно остаться «матерью», уйти от разоблачения и морального осуждения. Настоящая мать отказалась от такого предложения: «Она настоящая мать, пусть забирает ребенка». Она выдала свои материнские чувства, которые выше чувства собственности – жизнь родного чада дороже всего.
После он поднялся и начал писать на доске:
- Что на самом деле сделал Соломон? Попробуем проанализировать эту притчу о мудрости с точки зрения базовых форм дианалитического консультирования...
Закончив, он снова сел и продолжил.
- Таким образом, очень короткая интервенция с предложением невыполнимой задачи содержит в себе потенциально все 5 базовых форм консультирования. Дианалитическое интервью, как форма, основанная на «наивно-натуралистическом мышлении», здравомыслии и мудрости, содержит в себе все базовые формы, только в сжатом, потенциальном виде, - он говорил не совсем понятными словами, но так... будто с благоговением. Этот человек посвятил жизнь раздумьям о великом. Не придает ли это самому ему некого величия?
Все оставшееся время мы обсуждали изречения Соломона и записывали терминологию.
Но у меня из головы никак не выходили всего несколько слов, сказанных учителем:
- Она выдала свои материнские чувства, которые выше чувства собственности – жизнь родного чада дороже всего.
Мне от этих слов становилось не по себе, и внутри ворочался неприятный "еж". Почему? Может, потому что моя мама умерла, а я всегда чувствовала свою вину за это?

Следующей по расписанию была физкультура, я относилась к ней равнодушно. Игры с мячом — волейбол, баскетбол или прочие занятия... Я все это делала только по тому, что это занятие было обязательным, как и английский, или выбор дополнительного языка, который у меня стал французским по просьбе Грейс. У меня неплохо получалось играть в командных видах спорта, но чтобы это нравилось мне — нет. Мне не нравилось беспокоиться за чью-то неудачу и, как итог, за проигрыш всей команды. Придерживаться своего места на краю поля при том, что все самое важное происходит у края сетки, к примеру. Быть в гуще событий и, при этом, ничего не делать, или делать, но совсем с минимальным участием.
Сегодня мы играли в вышибалу, или, как говорила Миссис Конелли, учитель физической культуры, в бомбочку. Смыслом было выбить всех участников команды противника и не выбыть самому. По тебе попали мячом — выбываешь, поймал пас — продолжаешь воевать. Противостояние было принципом любой командной игры, это типа скрытая подготовка к армии чинами правительства. Меня насмешила собственная догадка, и я рассмеялась вслух, нарушив тем самым тишину напряженного ожидания свистка. Так как мы уже стояли на разметке поля спортивного зала, стоящие рядом девушки из моей команды обернулись. Кэтрин была в команде противника, и ближе всех ко мне, немного впереди, стояла Кассандра Полонини и еще несколько не знакомых девушек.
Кассандру я знала по прошлому горькому опыту. Так как теперь я все время проводила с новой подругой, меня меньше цепляли в коридорах школы, и я даже было начала верить, что наконец перестала быть объектом всеобщего презрения. Если раньше я ходила с воображаемой табличкой на лбу "пни ее она слабая", то теперь надпись гласила — "осторожней, она дружит с новенькими". Школа - это небольшой отдельный город, в котором малейшее отличие от большинства или отсутствие характера делает вас врагом, а врагов истребляют.
Эта жгучая брюнетка с маленькими глазками, обрамленными густыми ресницами, была кем-то на манер мафиози в нашем "городке", и ссора с ней означала ежедневную казнь и полное изгнание из общества. Я была в ее немилости с первого года обучения здесь, и только недавние перемены могли заставить меня забыть об этом презренном человеке. В ее сорока килограммовом тельце было столько злобы и яда, что капли хватило бы на половину земного населения.


- Ты увидела что-то смешное? - повернулась она ко мне, явно приняв мой смешок на свой счет. Я закрыла рот рукой, но было уже поздно. Я дала ей повод, а это более, чем достаточно. Она подошла ко мне.
- Я не услышала ответа, - все смотрели теперь на меня, как на смертницу. Кассандра была здесь на большом счету из-за родственных связей с деканом, и даже учителя не смели особо перечить ей. Я замерла, ища взглядом подругу, я хотела посмотреть на нее в последний раз перед тем, как меня сначала прилюдно унизят, а потом и вовсе исключат.
- Эй, альбиноска, я к тебе обращаюсь. Или ты глухая? - я услышала рядом чей-то сдавленный смех, и мне стало так противно, что и словами не передать. Как назло, я начала смеяться еще громче, это была истерика. Даже зажавшая изо всех сил рука не помогала приглушить мой хохот, хотя на самом деле, мне хотелось плакать. Тут дверь в зал с шумом открылась, привлекая всеобщее внимание, подарив мне несколько минут. Я пыталась придумать оправдание, я знала, это так не закончится. В зал вошла группа парней со своим учителем, который направился к миссис Конелли. Пока они разговаривали, Кассандра прошипела мне:
- Радуйся, тебе подарили час. Но после урока я тебя достану.
С этими словами она окинула меня в очередной раз своими грязно-серыми глазами и встала на свое место, заинтересовавшись толпой ребят, которые все еще входили в зал.
Парни обычно занимались в разное с нами время, но, видимо, что-то произошло, и они сегодня будут с нами.
Найдя взглядом подругу, я, натянуто улыбнувшись, помахала ей. Она, понятное дело, заметила случившееся и зло поглядывала на ничего не замечающую Кассандру с сжатыми кулаками, казалось, она с трудом сдерживает себя на месте. Я успокоила ее жестом, показав, что все О.К. Я не хотела, что бы эта нелепая случайность испортила и ей жизнь в новой школе. Судя по ее характеру, она бы уж точно нашла, что ей ответить.
Смирившись с неизбежным и стараясь не думать о том, что будет через час, я стала наблюдать за парнями, ища повод отвлечься. В нашей возрастной группе было намного больше ребят, чем девушек — чуть ли не в два раза. Они все еще входили и входили как на подбор широкоплечие, высокие брюнеты и совсем немного русых, пара-тройка тощих или блондинов. И тут я чуть не потеряла сознание - одним из последних в зал вошел Кайл. Его огненная грива ярким пятном выделяла его среди толпы. Он шел не спеша, с засунутыми в карманы брюк руками, оглядывая зал, и, когда нашел сестру, улыбнулся ей своей неповторимой улыбкой.


Кэтрин подпрыгнула на месте, приветственно махая ему. В такой большой школе даже брат с сестрой могли подолгу не видеть друг друга, и, похоже, это тяготило их. Они были очень близки, и мне не нравилось, что я была причиной некоторых их перебранок... как тогда, с этим обедом. Это было не первый и явно не последний раз, ему не нравилось, что она проводила со мной так много времени.
Я оказалась права. Закончив разговор, учитель мальчиков удалился, а миссис Конелли сообщила, что сегодня у нас будет парный урок. У меня душа упала в пятки, я не хотела, чтобы Кайл увидел мои "успехи".
Стоп, я же, кажется, решила не обращать на него внимания, почему же это так трудно, не думать о нем? Пока я его не вижу, все отлично, но, как только он появляется в поле моего зрения, меня словно окатывает ледяной водой. Я начинаю вести себя совершенно нелепо. Почему он так влияет на меня?
Нет, не нужно на него смотреть. Нет, Эва, не смей думать о нем. Он ничем не отличается от остальных, он ничего не значит для тебя. Ничего хорошего от этого не будет...
Я заставила себя смотреть в пол, и, безумно заинтересовавшись паркетной кладкой, я пропустила свисток, призывающий к началу игры. В меня тут же попали мячом, и я облегченно поковыляла к скамейке, не поднимая глаз. Знаю, я буду наблюдать за Кэт.
Думая о брате, буду смотреть на сестру. Вот дура, какая же я дура... Изо всех сил пытаясь не думать о Кайле, я сосредоточилась на девушке. Она двигалась, уворачиваясь от мячей настолько легко, обладая потрясающей реакцией, еще и была необычайно гибка. Раз она даже, подпрыгнув в воздухе, сделала идеальную растяжку и приземлилась на ноги, присев в другом прыжке, который нежданно перешел в колесо. Наверняка, занималась ранее гимнастикой.
На лаве мне составили компанию уже большинство из обеих команд, и все до единой девушки наблюдали за игрой парней в баскетбол, тихо перешёптываясь и хихикая. Я не хотела смотреть туда, но моя голова не слушалась, магнитом притягиваемая, я тянулась в сторону второй половины зала.
Вот он... какой же он божественно красивый в майке и шортах... он ведет мяч... обошел одного, другого, еще одного... идеальный прыжок... в полете у самой корзины его сбивает парень из команды противника, и он, не успев бросить мяч, падает на спину. Я сорвалась с места.
- НЕТ, - вырвался крик из горла, перекрывая весь шум в зале. Абсолютно все уставились на меня, включая и не успевшего подняться Кайла. Так как я сидела на высшей лаве, то возвышалась над всеми находящимися в зале учениками, застывшими на несколько бесконечных секунд. Наступила такая тишина, что был слышен чей-то сдавленный кашель. Вся сжавшись, осознав, что только-что произошло, я закрыла лицо руками и села на свое место. Все снова начали заниматься тем, что и мгновение назад. Девушки, сидящие рядом, все еще поглядывая на меня, открыто насмехались.
Сегодня явно не мой день. Эва, молю покинь свое тело, умри, провались сквозь землю. Я бы с радостью убежала, и плевать на учителя, но зал на время занятий закрывали. Я боялась открыть глаза и увидеть смеющееся лицо Кайла или Кэтрин.
Как же мне было стыдно. В этот момент я сожалела, о том, что Кассандра не убила меня раньше - до этого позора. Ждать осталось не много, и я, как только открыли дверь зала, одной из первых выбежала, направляясь в женскую раздевалку. Так быстро я еще никогда не переодевалась. Еще до того, как девушки заполнили душевую комнату, я не уже закрывала свой шкафчик. Он, как назло, не защелкивался, и я, со злостью толкнув дверцу очередной раз и услышав заветный щелчок, чуть не полетела к выходу. Ощущая, как на меня смотрели десятки глаз, я спешила домой, заплетаясь в собственных ногах. Поднять взгляд было для меня слишком тяжело, и уже у самого входа я вдруг налетела на стену. Ее там не должно было быть, и я, потирая ушибленный лоб, подняла голову.
То, что я приняла за несуществующую стену, оказалось торсом Кайла. Я почувствовала, как краснею, и, пролепетав извинения, хотела обойти его, но он своей огромной рукой преградил мне путь.
- Что, - огрызнулась я его улыбке. Он смотрел на меня, будто подбирая слова, - Мне нужно идти, - хотела жалобно пропищать я, но вышло весьма грубо.
- Мне понравилась твоя соло-акция группы поддержки, - он просто светился, смотря на мои мучения сверху вниз, так как возвышался надо мной на полголовы.


- О-о, - наигранно протянула я, - Я просто задыхаюсь от смеха, - я безуспешно попыталась отодвинуть его руку, тем самым показывая, что разговор окончен. Меня терзало двоякое чувство — я была бесконечно зла на себя за сегодняшний день, но и в то же время... Он подошел ко мне, он разговаривает со мной сейчас. Определенно насмехается, но он улыбается, а ради его настоящей улыбки... не того одностороннего оскала — это того стояло.
- Я серьезно, - продолжал он растапливать меня своим взглядом.
Что он делает со мной?
У меня сейчас закружится голова от нехватки кислорода, и я просто потеряю сознание, упав прямо на него. Дыши, Эва, дыши...
- Это был просто всплеск эмоций. Я наблюдала за игрой, - Бог мой, что я несу? Это же полный бред.
- Любишь баскетбол? - недоверчиво сощурившись, спросил он, изучая мое лицо.
- Не так, чтобы очень.
Эва, услышь меня. Ты уже достаточно сегодня набедокурила. Просто уйди. Чего он добивается? Разве он не видит, что мне неприятна эта тема?
Проходящие мимо ученики удивленно смотрели на нас, а точнее, на моего собеседника. Я вдруг вспомнила про Кэтрин и всем сердцем желала, чтобы она появилась здесь и дала мне повод уйти. Я никак не могла разобраться в своих чувствах. Мне снова одновременно хотелось остаться рядом с ним и в то же время уйти. Длительное молчание явно дало мне понять, что разговор закончен, и мы попытались разойтись, хотя это было весьма затруднительным в настолько узком коридоре.
Он пропустил меня вперед, а я, скромно улыбнувшись (словно средневековая девица), на ватных ногах отправилась домой, мысленно оставшись с ним. У него что, раздвоение личности? Он то злится на меня, то улыбается мне... Может, я чего-то не понимаю?
Пока я шла домой, меня заинтересовал еще один вопрос, - Куда испарилась подруга?
Когда я проходила мимо стоянки, там стоял только один мотоцикл, черный — Кайла. У Кэтрин "конь" был красный.

Где ты научилась так писать красиво? :)
Шучу,… можешь не отвечать :)

Лес кругом такой высокий и густой, что сквозь кроны высоких сосен не видно неба. Солнечные лучи тоже не пробиваются, и от этого темно, как поздним вечером. Цепкие ветки кустарников царапают кожу и хватают за одежду, будто не хотят отпускать.

Я мечусь как загнанный в угол зверь и не знаю куда мне идти. Сквозь неприглядную стену леса не видно ничего, кроме коричневых, покрытых мхом стволов деревьев. Я начинаю паниковать, и кричать — может меня услышат. Кто-нибудь, ну хоть кто-то. Прошу...
Потеряв абсолютно какую-либо надежду спастись из этого ужасного места, я начала бежать, просто бежать вперед, а может, назад. Длинные волосы растрепались и больно цеплялись за ветки молодых деревьев. Они росли так тесно, что мне приходилось перелезать через огромные корни, торчащие из-под земли. Я бежала долго и силы уже были на исходе, а непроглядный мрак стал окутывать все вокруг. День шел на убыль, и скоро ночь... здесь наверняка есть волки или еще хуже, медведи. Ужас проник в каждую клеточку тела, и, выбившаяся из сил, я упала на колени. Становилось холодно, и я задрожала, мне казалось, что я вот-вот умру от страха. Я хотела заплакать, но слез, как назло, не было, страх в горле ворочался, не давая вздохнуть.

Прислонившись спиной к растущему рядом дереву, я зажала руками голову, усевшись прямо на сырую землю. Я вся была в грязи, и от одежды пахло древесной смолой. Сколько раз я падала, пока бежала - и не сосчитать. Ладони были расцарапаны и кровоточили, но я не чувствовала боли, я уже ничего не чувствовала... Наверное, у меня был шок, я, ни о чем не думая, молча сидела на сырой земле, слегка раскачиваясь из стороны в сторону...
НЕТ, - что то прошептало внутри.
Все не может вот так закончится, я должна выбраться отсюда. Я должна — ради Грейс. Она, наверное, жутко переживает и не находит себе места от волнения. Угораздило же меня заблудиться здесь. Нужно определенно что-то делать, иначе я не доживу до утра.
Точно, нужно влезть на дерево. Воодушевленная этой мыслью, я резко поднялась, откуда и силы взялись. Осмотревшись в поисках подходящего дерева с низко росшими ветвями, я быстро поняла — вокруг лишь сосны, и чтобы влезть на одну из них, нужно быть как минимум мартышкой. Я снова стала пробираться через чащи — нет, не может быть чтобы здесь росли только сосны. Это же лес — должны же быть еще хоть какие-то деревья. Адреналин от окрыляющей надежды быстро иссяк, и я замерла, поняв, что здесь мне и конец...
Раздавшийся неожиданный звериный рык совсем близко испугал меня, и я вздрогнула...

Тонкая тюль колыхалась от слабых порывов ветра из приоткрытого окна. Полная луна светила прямо в окно, и в комнате было достаточно светло.
Какое блаженство, я лежала в своей мягкой постели, и это был только сон. Я села на край кровати — меня лихорадило... Я чувствовала себя жутко уставшей, будто разгружала всю ночь вагоны с углем. Упершись в кровать, чтобы унять дрожь, я почувствовала резкою боль в руках. Увидев свои ладони, я потеряла дар речи, немой крик застыл внутри, так и не вырвавшись. Все мои руки были исполосованы мелкими царапинами, а ладони в глубоких порезах кровоточили.


Я не понимала... может, я еще сплю?
Безнадежно пошарив ногами в поисках тапок у кровати, я удивилась, найдя их. Обычно они расшвыряны по всей комнате, и поиски их по утрам занимают много времени. Это не важно... Обувшись, я отправилась в ванную за бинтами и антисептиком, но хруст под ногами привлек мое внимание. Посмотрев вниз я увидела что стою посреди лужи и осколков вазы, которая обычно стоит на комоде. Лепестки ромашек на подобии ковра устилали пол, а их стебли мирно лежали рядом. Что за варварство?
Я осмотрелась и увидела практически все свои вещи на полу: одежда разбросана и даже блузка от школьной формы висит на люстре, книги сплошным хаосом покоились под полкой, на которой должны стоять, канцелярские принадлежности, все... абсолютно все, что могло быть сдвинуто с места, было разбросано на полу.
У меня что, в комнате проводили обыск, пока я спала? Сжатые в порыве руки напомнили о боли, и я поспешила в ванную.
Вот так гораздо лучше, - завязав последний узелок бинта на руке, я еще раз оценила весь бедлам, который был когда-то моей комнатой, и принялась за уборку. Так как было три часа субботнего утра, а сна ни в одном глазу, я не спешила. Немного мешали бинты, но это не было проблемой. Закончив еще до рассвета, я с облегчением плюхнулась на идеально убранную кровать.
Жаль было вазу, мне ее подарила Грейс на прошлое рождество, и она мне нравилась. Что я ей скажу? Может, я ходила во сне? И натворила такое? Нет, тут определенно что-то не так. Может, кто-то забрался в дом, пока мы спали, но нет же — ничего вроде не пропало, и, вынося мусор, я отметила безупречную чистоту в остальной части квартиры. Спрошу за завтраком у Грейс.
Сказано — сделано, но тетя ничего не знала.

- Может, ветер... - смущенно улыбаясь, предположила она.
- ...Сбросил книги с полок, и разбросал все вещи по комнате? - со скепсисом заметила я, - Тогда уж не ветер, а ураган. Еще лучше смерч, прямо посреди комнаты и, что самое интересное, я при этом спокойно спала, - потом немного помешкав, добавила, - почти спокойно, - и отвела взгляд.
Зачем я это ляпнула? Я не хотела посвящать никого в мою бурную ночную жизнь по ту сторону век. Это все было только тайной моего примитивного подсознания и не больше, а произошедшее — нелепое стечение необъяснимых обстоятельств. Натянутая версия? Возможно... но не более.
- Эва? - Грейс посмотрела на меня своими карими глазами так, что я не могла не рассказать ей. Я была жутко слабохарактерной, и она зачастую пользовалась этим в своих целях...
- Ну... насколько я знаю... если говорить образно... это значит, что ты отвергаешь нечто очевидное, и это не дает тебе покоя... если сон, конечно, не вещий, - последнее предположение вызвало у нее улыбку.
- О да, конечно. Я как раз собиралась прогуляться сегодня в ближайшем бору, - выпалила я более грубо, чем хотела.
- Эва, милая, что тебя тревожит? - она потянулась через стол и посмотрела мне в глаза с безграничной нежностью.
Я выложила перед ней забинтованные руки, которые до этого прятала в карманах домашней куртки.


Охнув и широко открыв глаза, Грейс попыталась взять мои ладони, но я их отдернула.
- Девочка моя, что произошло?
- Я... я не знаю... - на глаза почему-то навернулись слезы и я отвернулась, часто моргая, - я проснулась посреди ночи и это уже было, - неизвестность и непонимание ситуации просто убивали меня, - комната была буквально распотрошена... и я не понимаю... что могло произойти...
- Я ничего не слышала, - потупилась Грейс, - Прости, милая, но мне уже нужно бежать.


- В субботу? Грейс... - но было бесполезно сопротивляться. Дежурный поцелуй в щеку и хлопнувшая дверь. Иногда мне вправду кажется, что я ей абсолютно безразлична.
Чем бы заняться? - спросила я у вазочки с фруктами. Получив красноречиво-молчаливый ответ, я издала нервный смешок.
Так, тихо. Спокойно, Эва, это все только в твоем воображении. Я уверена, что всему этому наверняка найдется простейшее, логическое объяснение.
- А если нет...? - ну вот, я уже разговариваю сама с собой. Нужно немедленно найти себе какое то занятие иначе мозги закипят. Глубоко вдохнув и заставив себя расслабиться, я решила заняться домашним заданием, как минимум, на неделю вперед. Но, к моему огорчению, его хватило лишь до обеда.
В то время как я запихивала в себя безвкусный наскоро приготовленный обед из спагетти и странного розового соуса-полуфабриката, позвонила Грейс. Она просила прощения за то, что так поспешно убежала, и пообещала привезти вечером мою любимую пиццу "четыре сыра".
- Так дешево ты меня не купишь, - поднимала себе цену я.
- Ладно, забегу в видео-прокат и возьму несколько дисков. Посмотрим вместе. Рада? - прогнулась она.
- По рукам, - радовалась я, - жду с нетерпением. Фильмы мне были безразличны, а вот обсуждение сюжета во время просмотра было одним из любимых наших с тетей занятий.
Грейс часто компенсировала свое отсутствие подобными дарами, и я была не против. Чувство вины - это мощная вещь. Особенно, если виноваты перед вами.
Вопрос — чем бы занять себя на остальные полдня? - снова созрел в голове. Ответ был как всегда прост — книги. Я считаю письменность лучшим достижением человечества. Так, где мой недочитанный роман?


Время, проведенное с любимой книгой, пролетело незаметно, и уже скоро я услышала скрип открывающейся двери и голос Грейс:
- Эва? Я уже дома.
Пока я спускалась вниз, обоняние уловило запах кулинарного произведения искусства итальянцев под названием пицца. Рот тут же наполнился слюной, и я потянулась к коробке. Но Грейс настойчиво встала преградой:
- Обед?
- Спагетти с соусом и апельсиновый сок, - отрапортовала я и тут же получила доступ к лакомству.
Вечер был просто восхитительным, мы от души повеселились и перед вторым фильмом заказали еще одну пиццу.


Есть нечто настолько калорийное на ночь для Грейс было сверх ее возможностей. Она всегда следила за фигурой, подсчитывая калории, и никогда не позволяла себе лишнего. Мне же было все равно. Я и так бегала за зонтиком в сильный ветер — лишние несколько кило мне не повредят.
Когда мы уже за полночь обе разбрелись по комнатам, я еще долго не могла уснуть. Всякие бредовые мысли лезли в мой воспаленный мозг, и я никак не могла от них избавится.
Ну, что за ерунда происходит?
Пообещав себе утром лишний раз подумать над этим я, угомонилась и начала проваливаться в сон. Оказывается, иногда нужно идти на компромисс не только с другими людьми, а и с самой собой.
Снова мне снился жуткий лес, снова я не могла найти выхода, но на этот раз меня разбудили раньше, чем я дошла до места с идеей вылезти на дерево. Пока я заставляла себя проснуться, что оказалось практически невозможным, Грейс вошла в мою комнату, чтобы поторопить меня и как-то странно охнула. Я чувствовала себя совершенно не выспавшейся и сильно уставшей, как вчера, но вопреки этому все равно пришлось подняться.
- О нет, - чуть не заплакала я, увидев удивленное лицо тети и проследив за ее взглядом. Моя комната снова была похожа на последствия прогулки торнадо в трейлерном парке. Мне становилось страшно, и, одновременно, я просто кипела от злобы, - Грейс, что же это... что же это происходит?
Она лишь молча обняла меня и прошептала:
- Я не знаю, милая, я не знаю. Но я обещаю тебе, мы выясним, что здесь происходит, - мне изо всех сил хотелось поверить ей, но сознание твердило, что это вряд ли возможно. Кажется, я сама накручиваю себя, но ее спокойствие не давало мне покоя.
Грейс решила остаться сегодня дома и предложила позавтракать в каком-то-не-ее кафе. Я, конечно же, согласилась, мне хотелось побыстрей уйти оттуда. В то же время у меня появилась идея — Грейс, как всегда, убежит по делам еще до того как принесут счет, и я решила взять с собой свое "яблочко"¹ / ¹ Подразумевается ноутбук фирмы Apple. Apple в переводе с анг. - яблоко/.
Нужно будет выбрать кафе с наличием покрытия WI-Fi, и я смогу выполнить данное себе же обещание. Подключать дома всемирную паутину Грейс отказалась наотрез:
- Это способствует привыканию, а я не хочу, чтобы ты деградировала в амебу, тупо сидящую у монитора целыми днями, - конечно, она перебарщивала, но в каком-то смысле, конечно, и была права.
Поблизости не было приличных кафе, в которых подают что-то большее чем кофе и пончик, нам пришлось обследовать почти весь район, и мы нашли то, что надо. Хоть время уже и близилось к обеду, в этом уютном местечке еще готовили завтраки. Я заказала себе оладьи с медом, а Грейс, как всегда, салат со странным названием. Не успела она заскрести вилкой по дну тарелки, как трель из кармана испортила настроение, как мне, так и ей. С умоляющим о прощении взглядом она достала мобильный и вышла на улицу.
Так как мы выбрали столик у окна, я абсолютно без аппетита запихивала в себя еду и наблюдала, как тетя по ту сторону стекла мерила шагами тротуар, что-то возмущенно крича в трубку. Я была более чем уверенна, что сейчас она войдет и попробует подкупить меня очередным походом по магазинам в компании с самой собой. Она, конечно же, не догадывалась, что это занятие не по мне, если только магазин не книжный, а я и не говорила ей. Если ей становится легче от этого, так зачем понапрасну сотрясать воздух.
Я, как обычно в случае с Грейс, оказалась права. Затолкав наскоро остатки салата в себя, она, не прожевав его толком, что-то пробубнила мне и, бросив кредитку, умчалась.
Вот так мы и позавтракали вместе.
Я позвала официантку, и та, любезно предложив мне кофе, забрала посуду. Попросив забрать ее мои недоеденные оладьи, я заказала лате и что-то с шоколадом. Доза "радости" мне сейчас не помешает.
Утро воскресения, а основным контингентом сего мини-ресторанчика была молодежь, и мой ноутбук смотрелся вполне уместно. Лате оказался выше всяких похвал, а несколько шоколадных конфет были как нельзя кстати.
Поисковик, как всегда, на всего несколько слов выдал тонны бесполезной информации и мне придется читать все это...
- Девушка, еще один лате, пожалуйста...
Кофе хорошенько бодрило, но не добавляло упорства, вчерашние раздумья по поводу всего этого мне уже казались безрассудными и лишенными смысла. Никаких подобных случаев не встречалось ни в нашем городе, и нигде вообще. Везде подобный разгром сопровождался либо кражей, либо покушением на чью-то жизнь, а то и похуже. Когда принесли чек, уже был обед, я потратила почти полдня на какую-то ерунду. Оставив приятной девушке-официантке хорошие чаевые, я побрела в поисках хорошего настроения в книжный магазин. Но даже там мне не повезло — ничего нового или стоящего внимания. Когда дверной колокольчик прозвенел над головой во второй раз, на улице уже густым комом толпились тучи.
Наверное, у каждого бывает ощущение брошенного всеми, вот такое сейчас у меня было чувство. А кем всеми? Тетей, которая пропадает постоянно на работе, а ведь ее за это винить нельзя. Сама такой же буду. Или новоиспеченной подругой, которую знала всего несколько недель. Больше ведь и не кем.
Вдруг захотелось плакать, а начинающийся дождь только добавлял нужного настроя. Я подняла лицо к небу, остановившись прямо посреди тротуара. Мне нравилось смешанное ощущение теплых дождевых капель вперемешку со слезами на щеках. Я быстро промокла, так как дождь все усиливался, но мне было все равно. Намокшие, развивающиеся по ветру волосы прилипали к лицу и лезли в рот. Погода ухудшалась прямо на глазах, но я ничего не замечала — не хотела.
Это был один из тех моментов, когда в памяти всплывают все былые обиды, огорчения, разочарования и прочие неприятности. Это все разрасталось внутри обжигая.


Я хотела, чтобы эта небесная вода смыла все вместе со слезами. Мне вдруг захотелось иметь маму, ведь это тот единственный человек, который не оставит никогда. За серыми тучами были видны лучи прорывающегося сквозь мрак солнца, и я вдруг представила себе рай. Она наверняка там. Я не знала, какой она была, но судя по выражению лица тети, когда та вспоминала о ней — она была хорошим человеком.
Неожиданно меня толкнул плечом случайный прохожий, и я, очнувшись, почувствовала себя ужасно нелепо. Мне сейчас так хотелось, чтобы хоть кто-то обнял и пожалел меня. Но нет... так я и пошла домой, опустив голову, пряча под длинными спутанными волосами свое заплаканное лицо. От кого? От самой себя.

Переодевшись в сухое и забросив грязную одежду в стирку, я заплела вымытые волосы в косу и легла на диван в гостиной, просто молча уставившись в одну точку. Дождь, как назло, закончился, как только я зашла в дом. Меланхолия обвила меня своими сетями, и мне не хотелось ничего. Не хотелось куда-то идти или что-то делать. Вообще ничего. Кажется, у меня потихоньку начинается депрессия.
Как только я начала дремать, в дверь позвонили. Кто бы это мог быть? У Грейс есть ключи, а я не жду никого... да и некого ждать. Мне вдруг стало не по себе, даже страшно. Настойчивый, нежданный гость не унимался и жал на звонок.
Эва, да у тебя паранойя.
Я отбросила прочь все глупые мысли и, подойдя к двери, посмотрела в глазок. Паранойя паранойей, а осторожность не помешает.
- Кэт? - не мешкая не секунды, я открыла дверь и впустила подругу.
- Эва! - девушка с криком бросилась ко мне. Она была напугана и одновременно... удивлена? Обняв меня, она так сильно прижала, что у меня сбилось дыхание.


- Кэтрин, Кэтрин. Тише, - отстранилась я, - ты меня чуть не задушила.
- Прости, ради Бога. Я не хотела, я так испугалась за тебя, - она так посмотрела на меня, что я почувствовала себя просто обязанной, как минимум, упасть в обморок или, как максимум, начать истекать кровью.
- Что? - не поняла я, - в каком смысле "волновалась"? Не сочти за грубость, но... как ты нашла меня?
Она на мгновение опешила, а потом вдруг сняла плащ и, повесив его на вешалку, прошла в гостиную, осматриваясь и по пути рассказывая:
- Насколько ты знаешь, сегодня выходной, и я решила отдохнуть, пройтись по улице, подышать свежим воздухом. Потом начался дождь, и мне пришлось искать укрытия в одном из кафе, которое исключительно по случайности оказалось кафе твоей тети Грейс, которая...- она запрыгнула на диван и, повернувшись лицом ко мне, все еще стоящей в прихожей, обняла руками спинку, положив на нее голову, - ...рассказала мне о том, что у вас здесь происходит. Пожаловалась на свою занятость и объяснила, что ты здесь сидишь одна и скучаешь. Я вот решила составить тебе компанию. Если ты не против, конечно, - она, наконец, улыбнулась, поняв, что я в полном порядке, и мне даже легче на душе стало.
- Что ты, - я подошла и села на соседний диван.
Она сразу повернулась ко мне:


- Ну...
- Что ну?
- Я вся внимание, - она даже пододвинулась ближе в предвкушении интересного рассказа, - что у тебя здесь происходит?
- Ох, если бы я сама знала. Уже вторую ночь подряд я просыпаюсь в практически разрушенной комнате и не имею понятия, чьих это рук дело, - мне вдруг стало стыдно от воспоминаний моего нелепого поведения в пятницу, и я, чтобы не сказать чего лишнего старалась игнорировать проницательный взгляд подруги, внезапно заинтересовавшись узором на обивке кресла.
- И-и-и...
- Что "и", это все... - пожала плечами я.
- А это, - она кивнула на мои забинтованные руки.
Я глубоко вздохнула - не хотелось бы ей этого показывать.
- Давай, - заметила она мою нерешительность. Я не боюсь крови, видала и похлеще.
Я разбинтовала одну ладонь. Бинты все равно нужно было менять после такой прогулки под проливным дождем, но я даже забыла о них. Боль еще со вчерашнего вечера не напоминала о себе.
- Но...что же это? - Я разбинтовала вторую и...
- Кэт, что это? - подруга только смотрела на меня и улыбалась. Будто она знала что-то, чего не знала я, - здесь должны быть глубокие царапины. Еще вчера вечером были, а сейчас... нет?
- Царапины от чего? - спросила она, продолжая все так же улыбаться. Впервые мне хотелось заставить ее перестать.
- Может это покажется странным, но я не знаю. Кэт, я не знаю, что происходит. Я ничего не понимаю, - у меня началась паника, - мне кажется, я схожу с ума.
Руки задрожали, и бинты упали на пол. Я закатала рукава по локоть, но и там тоже не было царапин. Они были не такими глубокими, как на ладонях, но они были...
- Кэт милая, пожалуйста... я понимаю, что это глупо, но прошу. Скажи мне, что со мной происходит. Я не могу так больше, я не могу это игнорировать... - я снова начала плакать, слезы катились сами по себе и я не могла остановиться.
Подруга почему-то сначала посмотрела в окно, за которым снова начал накрапывать дождь, и потом присела рядом со мной на пол, обнимая меня за колени.
- Эва, Эва. Ты слышишь меня? Успокойся, посмотри на меня, - она приподнялась, обхватив ладонями мое лицо и заставив тем самым смотреть только ей в глаза, - успокойся. Ничего страшного не случилось. Это просто сны, они никакого вреда тебе не принесут. Это все пройдет мимо. Понимаешь? - она обняла меня. Это то, чего я так сильно хотела сегодня. Оказаться в объятиях человека, которому не все равно. Я почувствовала как она повернулась, снова поглядывая в окно.
- Это только сны, - шептала она, - все пройдет.
Сны? Откуда она знает про сны? Я же ничего ей не говорила?
- Кэтрин? - я отстранилась, легко оттолкнув ее от меня. Она резко сменилась на лице, ее улыбка сменилась тревогой. "Что я натворила?" - кричал ее взгляд.
- Откуда ты знаешь про сны, и почему ты все время смотришь в окно? Что ты хочешь там увидеть?
Я не хотела на нее давить, но я видела, она что-то знала:
- И кстати, я не помню, чтобы знакомила тебя с Грейс.
Кэтрин начала пятится с испуганным видом.
- Кэтрин, - я тоже поднялась и начала идти за подругой, все еще пятившейся к двери, - Кэтрин Элизабет Райс, а ну, немедленно отвечай мне.
- Откуда ты знаешь мое полное имя? - она как-бы и не спрашивала, а намекала мне.
- Не знаю, оно всплыло и... я просто его знаю. Наверное, ты как-то говорила. Не увиливай от ответа, - пошла снова в атаку я.
Она же, споткнувшись, чуть не упала и, схватив плащ, побежала прочь из моего дома.
Я, не раздумывая ни секунды, побежала следом, но когда я выбежала из подъезда за ней уже и след простыл.
- Кэтрин, - прошептала я так, что кроме меня никто не слышал. Дождь на улице уже закончился, но сильный ветер разбушевался не на шутку.
Потоки безликих все время куда-то спешащих прохожих задевали меня плечами и толкали, так как я стояла прямо посреди тротуара, выглядывая среди них огненную гриву подруги. Уже повернувшись к входной двери, я заметила сидящую у колонны рыжую кошку. Она, вжавшись в угол, смотрела на меня огромными испуганными глазами. Ее длинная и пушистая шерсть была ухожена, и в целом, она не напоминала дворовую, хотя ошейника не было. Я очень люблю животных, но Грейс запрещает мне кого-то завести. Я присела и протянула к ней руку, приманивая, чтобы погладить, а она, посмотрев на нее, повернула голову на бок и, только взмахнув хвостом, скрылась с моих глаз среди ног прохожих.
Я, совершенно опустошенная, пошла к себе. Кэтрин? Что она могла знать обо мне, чего не знала я? Может, она уже давно знакома с Грейс, а я просто не знала этого? Но как, откуда? Вопросы вертелись в голове похлеще хулахупа, а я не знала ответа ни на один из них.
Ничего, вот придет Грейс, и я уж точно все из нее вытрясу.

За окном уже смеркалось. На улице была не спокойная погода, как и во мне. Разве, что я не завывала, как ветер хоть и сильно хотелось. Я сидела в гостиной в кресле и вертела в руках мобильный телефон Кэтрин. Видимо, она обронила его, когда убегала, так как я нашла его в прихожей.
Она наверняка уже заметила пропажу гаджета, но не думаю, что придет за ним... или вообще подойдет теперь ко мне. Я, кажется, спугнула ее своим поведением и теперь числюсь в списке особо буйных. Но ведь я думала точно так же, когда опозорилась на уроке физкультуры, а все вышло наоборот.
Мда, чужая душа - потемки.
Почему люди всегда пытаются узнать все? Может, потому, что боятся неизвестности? Незнание сейчас создавало внутри меня поглощающую пустоту. Нет ничего страшнее, чем быть в неведении, тем более тех вещей, которые происходят непосредственно с тобой.
Я положила мобильный на журнальный столик и молча уставилась на него, гипнотизируя взглядом. Хоть это и невежливо с моей стороны, но я изучила его внутренности и была поражена найденным, а точнее тем, чего не нашла. В нем не было ни одного входящего/исходящего звонка или СМС. Ни одного фото или рингтона — он был девственно чист, будто его только что купили и несколько минут, как вытащили из упаковки.
Вдруг он завибрировал, и из динамика полилась стандартная мелодия. Я даже вздрогнула от неожиданности и, поколебавшись несколько гудков, раскрыла его. Номер, конечно же, был не распознан, а я вдруг подумала — "может это Кэт ищет его?"


- Алло, - нерешительно пролепетала я, приняв звонок и почему-то встав.
- Кэтрин? Что с тобой? Ты где вообще ходишь? Мать уже извелась вся! Пошла в магазин четыре часа назад и не вернулась. Опять в парк отправилась? Вот влетит тебе, - судя по всему, это был Кайл. Он был сердит, но в тоже время вроде как посмеивался. Я замерла, не зная, что ответить, но молчать тоже глупо.
Вот дура, зачем я брала трубку? Эва, говори, говори что-нибудь.
- Ты там уснула что ли?
- Э-э-м, простите, но это не Кэтрин, - наконец выдавила я. Это был третий раз, когда я с ним разговаривала, а по телефону, не видя его глаз - вроде проще.
- Что? Где Кэт? Кто это? - тут же заорал он, и я инстинктивно отвела телефон от уха.
- Это Эва, - приготовилась я к буре, но он молчал. Пронесло, - Кэтрин была у меня дома и забыла телефон.
- Где она? - уже спокойней спросил он.
- Она ушла и уже довольно давно - несколько часов как, - если можно так назвать ее стремительное бегство.
- Куда?
- Я не знаю, думала, что домой, - я себя чувствовала так, будто отчитываюсь перед учителем за несделанное домашнее задание. Он же мой сверстник, почему я так волнуюсь?
- Думала? - проворчал он, - Сомневаюсь. Кажется, моя сестра одолжила это свойство у тебя.
Я хотела что-то возразить, но от этого хамства у меня просто отвисла челюсть.
- Возьми завтра телефон с собой в школу. Хм, Эва... - он откровенно нагрубил мне и бросил трубку, а я так и осталась сидеть, держа телефон у уха и смотря на окрашенную в нежно-персиковый цвет стену.
Что это было? Меня вдруг охватила злоба на этого человека. Как он может так неуважительно со мной разговаривать? Я с ним виделась всего два раза, а чувствую себя так, будто вражда длится годами. Как легко на него злится без влияния его гипнотизирующего взгляда. Нет, с меня достаточно, если он еще раз посмеет мне сказать что-либо подобное или, тем более, так явно усомнится в моих умственных способностях, я не промолчу и выскажу ему все, что наболело.
Швырнув телефон со злостью на диван, будто это была его вина, я сложила руки на груди и нахмурилась.
Кошмар, я веду себя как маленький ребенок — обижаюсь на хамство этого... этого. При мысли о нем цензурные слова отказывались звучать. Кэтрин сбежала, так и не объяснив мне ничего толком, Грейс явно прячется — и это я ребенок? Хватит жалеть себя, нужно что-то делать. А что здесь можно сделать? Нужно просто хорошенько подумать, и я уверенна, решение придет само по себе. Что у меня есть: беспорядок в комнате каждое утро уже второй день подряд, странные сны - но они и раньше снились мне, непонятно откуда взявшиеся раны на руках, которые зажили бесследно буквально за день.
Все? О нет, еще - Грейс и Кэт, очевидно, знакомы и знают или, по крайней мере, догадываются, что происходит, и избегают меня, не говоря ничего. Вот так наборчик несущественных фактов, кому скажешь, отправят в желтый дом с мягкими стенами.
Я еще раз попыталась набрать номер тети со своего мобильного, но мне снова ответил автоответчик. Черт бы побрал эти автоответчики. Я резко встала и направилась в свою комнату — нужно осмотреться, может, пропало что-то или наоборот.
Но все было на месте, не считая пустого пространства, где раньше красовалась ваза, подаренная Грейс. Разочарованно вздохнув, я решила зайти в ее комнату. Идеальный порядок, как всегда все на своих местах. Даже убранной, моя комната была захламленным складом по сравнению с комнатой тети.
Я прошлась по мягкому ковру до окна и закрыла его. Холодает, не хватало еще простудиться от невинного сквозняка. Моя спальня была вся в голубых и серых тонах, а у Грейс - в зеленых. Плюхнувшись на ее кровать с собранным пологом, как и у меня, я подогнула ноги и разлеглась, положив голову на согнутую руку.


Если бы тетя меня сейчас застукала в обуви на кровати, да еще и на ее кровати - мне бы пришлось не сладко.
Чтобы занять себя, я начала дергать за шнурок на ночнике, беспорядочно включая и выключая свет вместе с мыслями в своей голове. Тут мой взгляд упал на красивую шкатулку, стоящую рядом на прикроватной тумбе.


Я ее не видела раньше, хотя я никогда раньше и не заходила в комнату тети без нее.
Что же изменилось?
Вроде ничего, все по старому — хотела я подумать, но врать самой себе это уже слишком.
Шкатулка была сделана из светлого дерева и инкрустирована разными малоценными камешками в оправе завитков из того же дерева. Я попыталась ее открыть, но она не поддавалась. Я уже было расстроилась, но вдруг, кое что вспомнив, стала шарить рукой по днищу тумбы и нашла то, что нужно. Раньше Грейс точно так же прятала от меня ключи от шкафчика со сладким. Оторвав от скотча маленький серебряный ключик, я улыбнулась милым воспоминаниям из казалось бы чужого детства.
Раз, и, тихонько скрипнув, крышечка открылась. Она была практически пуста, не считая небольшой фотографии, приклеенной к внутренней стороне крышки, и нескольких украшений.
На фото были изображены две женщины: одна была точно Грейс, но лет на десять моложе, а вторая была очень похожа на меня. Такие же длинные волосы цвета белого песка, бледная кожа, голубые глаза, которые в отличии от моих были намного ярче. Я была очень похожей на нее, за исключением того, что она была намного красивее. Ее лицо было похоже на лик греческой богини, снизошедшей с Олимпа.
"Для каждого ребенка мать это Бог" — сказал однажды один умный человек. Ведь это истинная правда. Она была для меня чем-то вроде воспоминания из несуществующей жизни, которое лишь во сне всплывало на поверхность.
Они стояли, обнявшись, на фоне каменистого пляжа, немного дальше которого был лес с огромными соснами. Деревья были очень высокие и старые. Это было заметно даже на таком старом и потрепанном фото, внизу которого гласила надпись чернильной ручкой — "Грейс и Оливия, заброшенное побережье северного мыса". Рядом с Грейс... это была моя мама.
Это простое изображение вдруг вызвало во мне столько нежности к тому человеку, который его создал. Он подарил мне ее - мою маму. Я ведь даже не помнила, как она выглядит, это было единственное ее фото. По щеке потекла одинокая слеза, но мне не было грустно или обидно, я была рада. Мне нравилось смотреть на нее. Я провела рукой по изображению, с которого она улыбалась мне, и приятное тепло разлилось по сердцу панацеей. Охватившие меня чувства были настолько сильными, что я даже не могу их описать. Это как обжигающий и в то же время приятный огонь, растапливающий почти двадцатилетний лед в моей душе.
Почему Грейс прятала ее от меня?
Я вытерла тыльной стороной ладони уже не одинокую слезу и улыбнулась.
- Я скучаю по тебе, мама, - прошептала я ей. Жаль, кроме меня этих слов никто никогда не услышит. Я снова вытерла настойчивые слезы и стала перебирать украшения, лежащие в шкатулке. Это была золотая цепочка тонкого плетения с кулоном в форме розы ветров, тоже из золота. Он был мне знакомым, и еще пока я держала его, рассматривая на ладони в тусклом свете ночника, мне показалось, он был теплым. Два серебряных кольца с причудливыми завитками и парой камешков. Было еще одно, но оно вызывало более сильный интерес. Простой ободок из белого золота и довольно занятное украшение из обычного. Вроде как нижняя половинка сердца украшенного по ободку малюсенькими алмазиками.
Может сломано? - подумала я. Хотя, что это я - как может быть золото сломано.
Линия умышленного разлома была обработана так же, как и все. Это наверняка парное украшение, как кулончики с половинками сердца. Как это романтично, наверняка есть и другое такое кольцо у кого-то. Наверное, какая-то давно утерянная любовь Грейс. Это было очень личным, и я аккуратно сложила все обратно. Еще несколько минут полюбовавшись фото, я замкнула шкатулку и спрятала ключ на место. Если совершать преступление, то заметать все следы без исключения.
Поднявшись и расправив постель, я спустилась вниз под жалобный аккомпанемент желудка. Часы на стене отсчитали девять часов вечера — не удивительно, что я голодна, последний раз ела еще до обеда и то не густо. Порывшись в холодильнике, я выудила сандвич из морозильной камеры.


Пришел твой час дружок. Прости, но кроме тебя есть больше нечего, а отравиться собственной стряпней я не желаю, - ну вот. Я разговариваю с едой. Хорошо, хоть она мне не отвечает.
Запихнув его в микроволновку и включив подогрев, я стала ждать. Вкусный запах вызвал во мне восхищение меньше чем через минуту. Клянусь, даже в день его создания он не пах так вкусно. Рот тут же наполнился слюной, и я уже решала, не прекратить ли сию пытку и набросится на него до окончания отсчета таймера. Но спустя десять секунд сигнал возвестил о готовности, и я, не помня себя от радости, стала наслаждаться.
Как мало нужно человеку для счастья, все тревоги покинули меня в момент трапезы. На вкус он был еще лучше, чем на запах, а мясо было не жестким и просто таяло во рту. Не заметив даже, как он закончился, я, расслабившись, потянулась на стуле.
Так и в лентяйку превратится не долго.
Сытый организм тут же захотел спать, и я послушно побрела в спальню. Почитаю в постели, ожидая Грейс, может, не усну.
Впервые книга не смогла мне помочь. Маленькая стрелка на будильнике уже была рядышком с цифрой двенадцать, а в моей голове не задержалось ни одно слово из прочитанных... двух страниц? За почти два часа? Я выпустила психа на волю и, швырнув книгу на пол, выключила ночник.
Посмотрим, как она будет завтра оправдываться.