SIMS-MODELI

Уже прошло несколько часов, но никто не приходил. Желудок, не насытившийся соком, начал снова жалобно молить покормить его. Я устала ждать и сидеть в этом странном доме совершенно одна. Пошарив по карманам, я обнаружила, что мобильного нет, а стационарного телефона в этом доме тоже не было. Меня тревожило странное чувство, что я каким-то образом переместилась назад во времени.
Здесь все было таким... таким...
Даже журналы на столике в гостиной были двухлетней давности.
Входная дверь оказалась не заперта, и я решила пройтись по окрестностям и выяснить, где я нахожусь.
Я не помню, чтобы приходила сюда сама, а значит, меня сюда доставили, и тот, кто это сделал, испарился бесследно.
Не считая озера (или что это там), дом со всех сторон был окружен лесом. Он был не очень густым, и я, найдя жалкое подобие тропинки, отправилась на поиски людей.
Не знаю, как долго я шла, но ноги уже порядком устали от непривычной, длительной прогулки, а лес все сгущался и сгущался, закрывая ясное небо кронами высоких тсуг. Здесь были только ели и сосны. Земля была покрыта толстым слоем скопившейся за десятилетия или столетия, опавшей хвои.
Присев отдохнуть у ближайшего дерева, я уже приняла твердое решение вернуться обратно, но, хорошенько осмотревшись, поняла, что безнадежно заблудилась. Куда ни глянь всюду: одни и те же деревья, кусты.
Но сидеть на месте тоже не дело, и я пошла дальше — рано или поздно куда-то дойду.
Это было плохим решением. Лес становился все мрачней, и деревьев становилось больше.
Солнечные лучи тоже не пробивались сквозь толщину покрова верхов, и от этого темно как поздним вечером. Цепкие ветки кустарников царапали кожу и хватали за одежду, будто не хотели отпускать.
Я металась как загнанный в угол зверь и не знала, куда мне идти. Сквозь неприглядную стену леса не видно ничего, кроме коричневых, покрытых мхом стволов деревьев.
Я начала паниковать, и кричать — может меня услышат. Кто-нибудь, ну хоть кто-то. Прошу...
Потеряв абсолютно какую-либо надежду спастись из этого ужасного места, я начала бежать, просто бежать вперед, а может, назад. Длинные волосы растрепались и больно цеплялись за ветки.
Деревья росли так тесно, что мне приходилось перелезать через огромные корни, торчащие из-под земли. Я бежала долго, и силы уже были на исходе, а непроглядный мрак стал окутывать все вокруг. День шел на убыль, и скоро ночь... Здесь наверняка есть волки или, еще хуже, медведи. Ужас проник в каждую клеточку тела, и, выбившаяся из сил, я упала на колени. Становилось холодно, и я задрожала, мне казалось, что я вот-вот умру от страха. Я хотела заплакать, но слез как назло не было, страх в горле ворочался, не давая вздохнуть.
Усевшись обессиленная на землю, я прижала к себе колени и спрятала между ними голову. Я вся была в грязи, и от одежды пахло древесной смолой. Сколько раз я падала, пока бежала и не сосчитать. Ладони были расцарапаны и кровоточили, но я не чувствовала боли, я уже ничего не чувствовала... Наверное, у меня был шок, я, ни о чем не думая, молча сидела на сырой земле, слегка раскачиваясь из стороны в сторону...
Стоп. Я замерла, осматриваясь и пытаясь вспомнить, почему мне так знакома эта ситуация.
Словно дежавю, причем, очень сильное.
Верно — дежавю. Дежавю из сна.
Раздавшийся неожиданный звериный рык совсем близко испугал меня, и я вздрогнула...
Если это мои последние секунды в этой жизни, я жалею лишь о том, что так и не узнала, что со мной происходит. Слишком много вопросов осталось без ответов. Может, я после смерти стану призраком и буду блуждать в этом лесу?
Я не хотела оборачиваться. Никогда не была смелой, и смотреть смерти в лицо не стала бы... даже если бы это смогло что-то изменить.
- Эмма.
Я обернулась и увидела перед собой Кайла. Он был весь мокрый от пота и запыхавшийся. Он смотрел на меня сердито, из-пол хмурого лба блестели его два изумрудных глаза, и они сияли, как никогда раньше. Они словно светились в надвигавшемся мраке.
Не важно, что я обижена на него, неважно, как он меня нашел. Он нашел и наверняка знает дорогу обратно.
- Нашел, - вдруг крикнул он кому-то позади, и я, поддавшаяся мимолетному порыву бросится в объятья своего спасителя, замерла, увидев позади него медленно спускающуюся по стволу дерева, пантеру.
Нет. Сначала, я увидела только ее два горящих в темноте глаза, а уже потом и ее саму.


Она буравила нас, а точнее меня, светящимися зелеными глазами.
Разве они здесь водятся?
Я хотела предупредить Кайла, но голос пропал, и я, начав пятиться, споткнулась и, упав, начала отползать спиной вперед.
Большая кошка словно гипнотизировала меня, я не могла оторвать от нее взгляд. Даже в при плохом освещении было видно, как под черной шерстью бугрятся мышцы. Ее плавные движения были несравнимы ни с чем. Спустившись на землю, она подошла вплотную к ничего не замечающему Кайлу и, когда тот, обратив на нее внимание, лишь раздраженно фыркнул, я остановилась.
Чего я не поняла на этот раз? Может это его ручная пантера?
- Ты видишь, что напугала ее до потери пульса? - парень махнул в мою сторону, обращаясь к зверю?
Животное сначала подняло на него свою морду, вроде как только-что заметив, а потом, снова посмотрев на меня, стало оборачиваться.
Уходит?
Нет.
Кошка, присев максимально низко, после пол-оборота, смотрела на меня уже совсем иными глазами: передо мной стояла Кэтрин. С собранными в пучке своими огненными волосами, в спортивной куртке красного цвета, в бриджах и легких кедах. А вокруг нее несколько секунд было что-то на подобии небольшого ветра, который, взметнув пожелтевшие иголки с земли, медленно опустил их.
- О,... - набрала я в легкие побольше воздуха, чтобы сказать что-то, но от избытка чувств в голове не было ни одного подходящего слова, и я шумно выдохнула.


- Рада? - обратился Кайл к сестре, - Будешь сама все ей объяснять, - он высоко прыгнул спиной вперед и, сделав в воздухе горизонтальный аксель, уже пумой бежал прочь от нас.
- Выпендрежник, - буркнула Кэт проследив за быстро удаляющимся братом .
- Вот... тебе и... - я от шока не могла сказать что-то нормальное. Из моего рта только вырывались не подающиеся пониманию звуки, состоящие из фырканья и вздохов.
Кэтрин улыбнулась мне своей самой солнечной улыбкой и, протянув руку, сделала шаг вперед, но я отшатнулась от нее.
Почему я это сделала? Я не боюсь ее, она ведь не сможет мне сделать больно.
Правда?
Ведь не сможет?
- Грейс, она меня боится, - вдруг сказала она куда-то в пространство.
- Грейс? Она здесь? - прошептала я.
- Нет, ее здесь нет, - ответила Кэт, но при этом она осматривалась, будто слышит что-то, чего не слышу я.
- Ты ко мне обращаешься? - я не была уверенна в этом и потому пыталась уточнить.
- Да, - она, наконец, перестала оглядываться и смотрела на меня, - Пойдем, уже поздно.
Я, все еще не полностью доверяя ей, поднялась на ноги.
- Куда?
- Как, куда? Домой, - она говорила будто об элементарных вещах, но я уже настолько запуталась, что не знала, где мой дом и есть ли он у меня вообще.
- К кому домой? - я все еще стояла на расстоянии от нее. Вдруг ей приспичит снова стать дикой кошкой. Если, конечно, это все не галлюцинации, в чем я была почти уверенна и, может, поэтому так спокойно реагировала.
Голод, страх, усталость, недоверие к самой себе — что еще нужно для того, чтобы сойти с ума.
- Хочешь к тебе, хочешь к нам или к Грейс? - она предоставляла мне выбор, и это было плюсом.
Мой дом?
- Ко мне!?
- К тебе, так к тебе, - пожала плечами Подруга, - Только извини, мне придется измениться, чтобы найти дорогу обратно.
- Что?
- Не бойся, я тебя не съем. Мы сохраняем сознание после преображения, - она, точно как ее брат несколько минут назад, обернулась вокруг себя и на второй половине круга уже была черной, большой кошкой, в облике которой и пришла сюда.


- Ты... это... все нормально? Ты меня понимаешь? - вдруг могут произойти какие-то сбои, и она принесет Грейс только лоскуты от моей одежды.
Кошка в ответ кивнула, и я осмелилась, наконец, подойти ближе. Протянув руку, я силой заставляла себя дотронутся до нее, а она, видимо поняв это, сделала сама шаг навстречу и потерлась мордой о мою ладонь. Я в ответ запустила пальцы в ее густую и немного жесткую шерсть на загривке, под которой оказалась теплая кожа, как и у обычных животных.
- Значит, это правда, - прошептала я, - Мистер Онье был прав.
Кэт посмотрела на меня своими огромными зелеными глазами.
Разве у пантер не черные глаза?
Наверное, это и есть признак человеческого разума в теле животного. Взгляд был выразительным и чарующим. Она словно смотрела в душу, так, как и тогда, когда я впервые посмотрела в ее изумрудные глаза.
В день нашего знакомства.
Волосок шерсти попал в ранку на моей ладони, и я отдернула руку.
Кэт, продолжая смотреть на меня, вдруг лизнула мою ладонь, и я с отвращением вытерла ее о брюки.
Странно, но боль уже не чувствовалась. Осмотрев руку еще раз, я не увидела больше ранок.
- Это ты сделала?
Кивок.
- Спасибо.
Снова кивок. Потом она кивнула на свою спину.
- Ты предлагаешь мне ехать на тебе верхом?
Кивок.
- Но это... я тяжелая.
Кошка демонстративно закатила глаза и снова кивнула на свою лоснящуюся даже в темноте спину.
- Ты уверена? - я сильно сомневалась.
Кивок.
- Ладно.
Я как можно более аккуратно взобралась на неудобную, узкую, покрытую шерстью спину подруги и, прижавшись, чтобы не упасть, взялась неуверенно за ее мощную шею.
- Тебе это кажется таким же странным, как и мне?
В ответ я только почувствовала сильную дрожь ее тела.
Смех?
Один рывок вперед, и я чуть не свалилась.
- Прости, - я ухватилась покрепче, но, конечно же, так чтобы не сделать ей больно, - Все. Я держусь.
Пока мы мчались сквозь леса, ловко перепрыгивая через поваленные стволы деревьев и огромные корни, торчащие из-под земли, я думала только о Грейс.
Что она ответит на мои вопросы? Ответит ли? Станет ли отвечать?
Станет. У нее теперь нет выбора.
"Выбор есть всегда" — пролетели в голове ее же слова.

Довольно быстро мы выбрались из леса, а потом еще некоторое время бежали вдоль побережья. Я увидела тот самый дом, в котором сегодня очнулась.
Подруга остановилась, и я поняла, что мы прибыли в намеченное место.
Стоя уже на земле, я потирала затекшие ноги и по возможности приводила себя в порядок, что было абсолютно безуспешным занятием и, наверное, только для того, чтобы казаться спокойной.
Кэт, уже в облике человека, спросила:
- Как ты?
- Нормально, - я пыталась не смотреть на нее.
Смогу ли я, как раньше относится к ней, или, каждый раз смотря на нее, буду видеть сокрытое внутри нее животное?


- О, мой Бог! Я - сестра полного идиота.
Ну как можно было так поступить? Свинья — вот он кто. Это самый подходящий для него облик: осел, козел, упрямый бык. Но ни как не пума. О, нет.
Бедняжка Эмма, она вся дрожит. Конечно, бегать с человеком на спине не очень удобно, но шариться несколько часов по лесу в облике иного зверя, вообще было бы пиком тупизма.
Как только вернусь домой, я ему все выскажу. Постыдился бы доводить бедную девочку до такого. Конечно, с одной стороны я его понимаю, но если бы он рассказал ей все раньше, всего этого не было бы.
Почему он ведет себя так? Особой застенчивости я у него раньше не замечала, от чего она вдруг так резко проклюнулась, да еще и не в самый подходящий момент?
Может, я чего-то не догоняю?

Бедняжка. Я даже боюсь представить какая каша сейчас у нее в голове.
Эмма стояла рядом и в нерешительности смотрела на дверь.


Поняв, что так мы простоим здесь очень долго, я повернула ручку, и дверь скрипнула ржавыми петлями, впуская нас внутрь.
- Мне пойти с тобой? - мне очень не хотелось лезть к ней со своей жалостью. Она никогда не любила этого.
- Пожалуйста, - промямлила она и исподтишка мельком взглянула на меня, опустив голову.
У меня даже рот открылся: Кайл, оказывается, прав - она сильно изменилась.
Я чуяла Грейс в гостиной, и поэтому предложила Эмме войти первой...
Она вошла осторожно и, как бы опасаясь чего-то, осматривалась по сторонам. Может, пыталась вспомнить это место?
Зря.
Может и не зря, ведь она сделала бреши в наложенном на нее блоке Грейс, значит, все же есть шанс.


Смятение, стыд — брат. Он ходил около дома в облике зверя.
Почему не входит? Не хочет мешать? Может, и мне уйти?
Нет, она ведь просила остаться.
Грейс ждала нас, и, как только Эмма встретилась с ней взглядом, она встала с кресла, в котором сидела, и подошла к нам. Протянула руки для объятий, но Эмма продолжала смотреть на нее, будто на чужую, и Грейс, опустив их, понуро сказала:
- Здравствуй, Эва. Надеюсь, ты сможешь простить меня. Я теперь могу ответить на любые твои вопросы, - натянутая улыбка не исправила ситуации.
Эмма смерила ее уже озлобленным взглядом и не спеша ответила:
- Меня зовут Эмма, - я, разинув рот, точно как и Грейс, смотрела на нее, - Мне так мама сказала, - потом, немного помешкав, добавила, - А ты кто?

Мы с Кэт стояли у двери, как оказалось, моего дома. Точнее, дома, в котором я когда-то жила.
У меня из головы не выходил разговор с мамой, а именно - ее слова по поводу моего настоящего имени.
- Мне уйти? - вдруг спросила Кэтрин.
Я хотела бы поговорить с тетей... с Грейс... наедине, но присутствие подруги не будет позволять мне сорваться. Не хотелось бы все испортить, накричав на нее или что-то в этом роде. Еще... сейчас я доверяла ей намного больше, чем той женщине.
- Останься, пожалуйста, - я склонила голову, украдкой взглянув на ее вытянувшееся, удивленное лицо.
Рука будто задеревенела, и я тупо смотрела на дверную ручку. Кэт снова пришла на помощь и ловким движением убрала препятствие, открыв дверь.
Противный скрип, и вот она - сидит в потертом кресле и, как всегда делает вид, что все хорошо.
Кто она, друг мне или враг?
Почему все это время я жила в абсолютно чужом мире и, как оказалось в полной темноте, неведении... была слепа.
Если судить только по тому, что я сегодня видела, делать какие-то предположения уже поздно. Самое время подводить итоги и, наконец, получить ответы на вопросы.
Грейс, увидев нас, подбежала и, видимо, хотела обнять меня, но я не хотела этого. Если бы я позволила ей обнять меня, я бы в одно мгновение ей все простила, и она наверняка снова бы все спустила на тормозах. Этого нельзя допустить.
– Здравствуй, Эва. Надеюсь, ты сможешь простить меня. Я теперь могу ответить на любые твои вопросы.
Неужели? Мое не настоящее имя больно резануло слух, и я, вспомнив мамины слова, ответила ей:
- Меня зовут Эмма. Мне так мама сказала, - потом, немного помешкав, добавила, - А ты кто?
Она уставилась на меня, словно у меня вдруг выросли оленьи рога.
- Эмма, - прошептала Грейс, и я, кажется, заметила блеснувшую слезу. Она часто заморгала и указала на диваны у камина, - Присядем.

Не буду вдаваться в подробности, так как они оказались не очень приятными и болезненными для меня, но Грейс сдержала слово и ответила на все мои вопросы. Некоторые факты поражали даже сидевшую рядом и все это время державшую меня за руку Кэтрин.

Как оказалось, Грейс была только близкой подругой моей матери и пообещала ей присматривать за мной.
Так как... так как я осталась совершенно одна. Когда я спросила ее об отце, она лишь покачала в ответ головой.
- Она никогда и ни с кем не разговаривала о нем. Конечно же, он, бесспорно, существовал, но его персона была и есть тера инкогнито.
Мне, если честно, и не хотелось говорить об этом человеке, ведь он наверняка не зря исчез из нашей жизни, и это далеко не самый благородный поступок.
Моя мама, как и все присутствующие в этой комнате, была частью огромной тайны, которая не покидала своих строго установленных границ много веков. Мы все были такими же людьми, как и остальные, но все же отличались:
- По легенде Великих, в наших генах были вплетены крупицы самой Матери Природы. Когда и почему это случилось, уже никто не знает и не помнит. Даже сами Великие, а они ведь бессмертны и провели многие века, созерцая рост и упадок империй и цивилизаций. Твоя мама, была одной из них, но она нарушила один из самых важнейших законов и поплатилась за это жизнью.
- Ты же говорила, что Великие... типа вечны, - бросила Кэт.
- Они не вечны. Ничто не вечно. Они бессмертны, но только Великий может убить Великого, а точнее, не убить, но отобрать душу.
- Что же она такого сделала?
- Боюсь, тебе не понравится ответ на этот вопрос.
- Ты, обещала Грейс.
- Я уже жалею об этом.
- Все же...
Грейс поднялась и стала мерить шагами комнату, а мы с Кэт молча наблюдали за ней:
- Она родила тебя.
- Что?
Кэтрин с сочувствием посмотрела на меня. Она знала, это читалось в ее полных жалости глазах.
А я... я не могла что-либо ответить. Это просто выше моих сил.
- Да, - Грейс, наконец, остановилась и стала зажигать камин, но мне казалось, она просто не хочет смотреть на меня. В смерти моей матери была виновна только я, и никто больше.
Только, я.
- Не спрашивай, потому что я не знаю, почему Великим запрещено иметь детей, но твоя мама всегда была независимой и не следовала чужим правилам. Я ее знала лишь крошечную часть ее жизни, но судя по ее словам, она была самой молодой среди них. После смерти Великого появляется новый, на его место. Обязательно с теми же способностями, того же вида, но после того как она ушла, ее место не заняли.
Оно все еще свободно и это вводит в замешательство многих.
Когда ты родилась, они требовали у нее твоей смерти, но она, как любая мать, конечно же, не согласилась и попросила у них немного времени, в обмен на себя.
- Так она...?
- Да, она "ушла" не так уж и давно. Меньше года назад, - у Грейс никак не получалось зажечь камин, и она, бросив с чувством лучину, просто сидела, смотря на кучку обгоревших деревяшек.
- Но, почему ты говорила, что она умерла, когда я была маленькой? - у меня непроизвольно текли слезы, а Кэтрин, склонившись ко мне, гладила меня по голове.
- Когда ее не стало, ты впала в очень сильную депрессию. Даже я не могла вытащить тебя из нее. Как ты, наверное, поняла уже, я принадлежу к виду Суггестивных элементалов. Так, нас некоторые называют, теперь.
- А я?
- Ты, как и твоя мама — Стихийный. Но... но в тебе еще с детства, проявлялись странные способности. Иногда я даже думала, что ты на половину Суггест. Так как это невозможно, я отвергала эту мысль, как и твоя мама, но я знаю одно: твой отец точно не из обычных людей. Браки обычных, не Великих Элементалов, были разрешены с людьми или с Элементалами того же вида, для поддержки сил в чистом виде. По этому никто и никогда не смел смешивать гены. Это был один из смертных законов, как и в случае с тобой.
Ты забросила школу, перестала общаться со всеми и просто целыми днями сидела у озера с невидящим, стеклянным взглядом. Хоть и было начало сентября, каждый день в течение нескольких недель валил снег, человеческие власти в новостях не смолкали, постоянно твердили о надвигающейся аномалии в виде бури. Я не могла смотреть, на то, как ты убиваешь себя и вместе с собой мир.
Поначалу мы думали, что это из-за смерти Оливии, но шли недели, а буря только увеличивалась, заполнив собой все западное полушарие.
Поэтому я, как твой опекун пришла к решению, что будет лучше, если ты это забудешь. Я забрала тебя отсюда и отвезла в другой город. Хотела подарить тебе жизнь без всего этого — жизнь обычного человека. Но ты не могла быть обычной, так как всегда выделялась, даже среди нас.
Ты с рождения была индивидуальна во всех понятиях. Может, потому что твоя мама из Великих, а может, по каким иным причинам, но что есть, то есть, и этого не изменить.
Когда ты начала себя проявлять даже во сне, я решила вызвать Кэтрин и Кайла. Они были твоими друзьями здесь и наверняка смогли бы... так сказать... утихомирить твою сущность. Чтобы ты не задавала ненужных вопросов, я на время решила исчезнуть, но все снова пошло не так. Ты не только не закрылась, ты стала развиваться в той... иной стороне своих способностей.
Увидев мой непонимающий взгляд, она кивнула:
- Да, это все та, твоя другая сторона, и я, к сожалению, не имею ни малейшего понятия о причинах ее существования.
От нахлынувших мыслей, которые пчелиным роем летали в моей голове и жалили свей болезненной правдой, я перестала даже плакать и просто легла на колени подруге. Грейс подошла ко мне и, взяв мою руку, стала ее нежно растирать в ладонях, но от этого тепла мне не становилось лучше:.
- Еще, после того, как ты стала расти в своей иной стороне, я перестала тебя слышать. В смысле твоих мыслей. Ты словно закрылась от меня.
Я лишь шумно выдохнула в ответ.
- Грейс? - вдруг взволновано прошептала Кэт.
Грейс, видимо, прочла что-то в ее мыслях и, наклонившись ко мне, внимательно посмотрела в мои невидящие глаза:
- Ты как?
Молчание.


- Ты слышишь меня?
Кивок. Вздох облегчения:.
- Скажи что-нибудь.
Молчание, а потом:
- Ничего... – голос, будто не мой. Будто из иного мира: мертвого, пустого и страшного.
Она может еще что-то говорила, но я уже не слышала ее. Они все врали мне: Грейс, Кайл и даже Кэтрин. Они врали мне. Для моего же блага. Но это не перестает быть ложью.
Ложь во благо, оправдывает себя.
Нет, не оправдывает. Ложь никогда не оправдывает себя.
- Ты, правда, думаешь, что могла бы сдерживать меня все время? - я поднялась с колен Кэтрин и посмотрела внимательно на женщину, которую считала единственным родным человеком.
- Я надеялась на это.
Мне вдруг стало мерзко и противно. Я рывком встала с дивана и побежала на улицу. Наверное, Кэт побежала за мной, потому что, спускаясь по ступенькам, я услышала Грейс.
- Стой, пусть бежит. Ей нужно побыть одной.
Внутри меня шел бой на ножах, и каждый взмах наносил рану сердцу:
Она умерла из-за меня.
Они лгали мне.
Я одна, я совсем одна.

Выбежав на залитое лунным светом каменистое побережье озера, я упала на колени и, наконец, выпустила на волю, рвущуюся боль.


Она выплескивалась волнами озера и начавшимся дождем, но легче не становилось. Я не плакала — кричала. Я кричала, пытаясь вырвать ее из себя, из своего сердца... даже если с самим сердцем.
Мокрые волосы облепили лицо и вместе с ветром больно хлестали щеки, волны на озере поднимались на метровую высоту, а ни в чем неповинные, старые деревья позади жалобно трещали от сорвавшегося с цепи ветра.


Только луна продолжала светить одиноко в небе. Из-за туч не было видно звезд, но она пробивалась сквозь мрак и светила.
Из меня с каждым разом вырывался все более громкий крик, а горло уже охрипло, и это было больше похоже на рычание.
В глубине леса послышался волчий вой... снова и снова. Он словно кричал вместе со мной, и я уже была не одинока.
Тело быстро устало, и даже руки, врезавшиеся с болью в мелкие камни, устилавшие прочным ковром землю, не могли поддерживать меня. Они подкосились, и я свернулась калачиком прямо на земле.


Было холодно, и меня всю трясло.
Я закрыла глаза и сжалась еще сильнее.
Еще сильнее.
Вдруг стало тепло.
Может, это мне все приснилось, и я сейчас лежу у себя в постели?
Нет.
Это тепло исходит от кого-то. Я приоткрыла глаза и увидела, что меня накрыл собой огромный зверь. Словно защищая от моих же стихий.
Его морда лежала недалеко от моего лица, и большой зеленый глаз смотрел на меня, лишь изредка моргая.
Он, словно кошка, утробно урчал, но более грубо.
- Кэт? - спросила я, закрывая глаза.
Рычание.
- Кай? - не поверила я, открыв глаза, и кошачья морда еле заметно кивнула.
Он окружил меня своим большим телом, положив сверху одну переднюю лапу, тем самым согревая со всех сторон.
Дождь перестал лить, через некоторое время и ветер стих.


Я чувствовала ускоренное сердцебиение зверя и его дыхание на своей руке. Мне сильно захотелось спать, и я решила, что даже если засну прямо здесь, он не оставит меня. Я почему-то была уверенна в нем, как ни в ком другом. Рядом с ним мне было спокойно. Ведь, по словам Грейс, мы были друзьями и, наверное, очень близкими, если он сейчас это делает.
Окунувшись в блаженный, спокойный сон я ответила самой себе:
- Я не одинока.

Может, сказался стресс или истощенность и усталость, но я спала, словно убитая. Только сомкнула глаза на секунду, и вот уже солнце ярким лучом светит мне в лицо. Почувствовав сразу легкость и пружинистый матрац под спиной, я поняла, что уже лежу не на камнях, в объятиях зверя, а на кровати. Правда, это была не моя кровать, в которой я проснулась вчера, а другая. В другой комнате и, похоже, в другом доме. Все стены и потолок были оббиты более современными деревянными панелями, и над моей кроватью высилась еще одна. Я привстала, потянувшись к бодрому солнцу.


За окном улыбалось ранее утро, а безупречное голубое полотно неба было чистым и безоблачным.
- Проснулась?
Если они будут так делать все время, я стану, по меньшей мере, заикой или обладательницей нервного тика.
Кайл сидел на стуле и зашнуровывал обувь.
- Ты у меня дома, - не поднимая взгляда, сказал он, - Не волнуйся, я спал в другой комнате, а Кэт - на моей кровати.
Я не успела даже и слова ответить, как последовало продолжение:
- Ванная вон там, - он указал на одну из дверей, ведущих из комнаты, - Если хочешь, можешь взять одежду сестры. Верхние два ящика, - он указал на комод, - И спускайся побыстрей завтракать. Мать с сестрой уже повизгивают от желания побыстрей откормить тебя.
Он, закончив работу со шнурками, все еще не смотря на меня, поднялся, отряхнулся и хотел было уходить, но я его остановила:
- Спасибо, - неловко бросила я.
- Это была не моя идея. Я только донес тебя сюда.
- Я не об этом, - я провела рукой по одеялу, которым была укрыта, - Ну и об этом тоже, но... - как же это оказывается трудно.
- Спасибо за... вчера. Это ведь был ты?


- Пожалуйста, - его взгляд смягчился и даже, кажется, мелькнула тень улыбки, но лишь на секунду. Он ушел.
Правду говорят — "Утро вечера мудренее". Ведь так оно и есть.
Сейчас мне все это казалось плохим, давно забытым сном, который случайно всплыл в памяти. В голову пришли слова мистера Онье: "…не стоит изводить себя. Все, что ни происходит — все к лучшему". Мне нужно жить дальше, и стать тем, кем бы меня хотела видеть мама. Ведь она говорила, что она всегда рядом. Она и сейчас со мной.
Я посмотрела снова в небо, рисуя ее лик в своем воображении.
- Доброе утро, мама.
Нужно будет извиниться перед Кэтрин и Грейс. Они ведь хотели, как лучше, и они не виноваты в том, что я оказалась такой... такой. Они это делали ради меня.
Быстренько умывшись, я, вытирая лицо, увидела свои вещи, все в болотной грязи, в корзине для белья.
Розовая пижама, которая сейчас на мне, видимо, принадлежала Кэт. Я ненавижу розовый.
Так нельзя идти завтракать в гостях, и я пошла к комоду, о котором говорил Кайл. В верхнем ящике лежало нижнее белье самых разных оттенков и цветов — это нам без надобности. Во втором - верхняя одежда. Я выбрала спортивный костюм, тоже розовый. Там почти все было, если не розовое, то красное. Надеюсь, Кэт не обидится? Я потом постираю и все обязательно верну.
Закрыв комод, я немного постояла рядом, а потом все же решилась и, взглянув мельком на дверь, открыла самый нижний ящик.
Как я и думала - вещи Кайла. Самым верхним лежал свитер. Я наклонилась к нему и провела рукой. Не знаю, почему я это делала. Это было, словно прикоснуться к нему.
Я где-то читала, что вещи хранят в себе энергетику хозяина.


Кое-как пригладив волосы, я поспешила на завтрак.
Внизу, меня ждал целый пир.
Стол ломился от угощений, а мисс Райс еще что-то доставала из духовки. Увидев ее, я сразу поняла, откуда у Кэтрин и Кайла такая индивидуальная внешность. Ее волосы тоже были, словно огнем охваченные.
Подойдя ближе к кухне, я увидела и Грейс. Она что-то нарезала, видимо, готовила салат.
Кэт, постоянно возмущаясь, пыталась поджарить оладьи, но запах гари давал понять причину ее раздражительности.
- Отойди, - ее несильно толкнул боком брат и, выбросив испорченное тесто в мусорный контейнер, начал выкладывать на сковороде новую порцию, а мисс Райс тут же предложила свою помощь ему.


Меня, к счастью, не заметили, и я, тихонько присев в углу на стул, наблюдала за их суматохой. Это было для меня настолько диковинным, будто из иного мира. Дружественная болтовня, новые сплетни между мамой близнецов и Грейс. Это было, словно... словно семья.


Я бы все отдала за то, чтобы и у меня была семья. Я даже научилась бы готовить для них.
Облокотившись о разделочный столик, я так замечталась, что не заметила, как моя рука соскользнула и столкнула на пол тарелку.
Резкое молчание и четыре пары глаз смотрящие на меня: раздражительные Кайла, Кэт с пониманием, мисс Райс с всепрощающей улыбкой и Грейс с укором.
- Доброе утро, - в звонком голосе мисс Райс я распознала Кэтрин.
- Как ты? - сразу отвернулась Грейс и продолжила заниматься своим делом.
- Ничего, я уберу, - Кэт уже направлялась ко мне с совком и веником.
- Посидели бы вы в гостиной, пока мы не закончим, а то снова что-то натворите, - пробурчал недовольно Кайл и занялся оладьями.
- Не волнуйся малыш, - снова, словно колокольчик, зазвенел голос мамы Кэт, - Она сама напросилась.
- Это уже третья за утро, - прошептала подруга мне и подмигнула, - Не обращай внимания на Кая. Он любит включать отца и главу семейства, - Кэт, выбросив остатки разбитой тарелки, уже уводила меня прочь, - Единственный мужчина и все такое, - она немного выпятила грудь и надула щеки, изображая брата, - Пойдем во двор, я хочу тебе кое-что показать. Тебе понравится.

Она уже сбежала с крыльца и нетерпеливо ждала меня, постоянно раздраженно фыркая.
Я не хотела спешить, жаждала насладиться и вкусить каждый момент этого мгновения. Мне казалось все это мыльным пузырем счастья, который вот-вот лопнет.
- Пойдем, пойдем, - поторапливала она, уводя меня по тропинке через лес.
- Куда мы?
- Увидишь, тебе понравится.

Мы вышли к моему дому, только с другой стороны. Сюда не выходило ни одно окно, и я узнала его только по побитой временем обшивке.
Оказались в саду.
Точнее, это когда-то был сад, а сейчас - полный запустения и уныния дворик. Оградка для клумб из подобранных по форме камешков и поилка для птиц в виде фонтанчика были беспощадно разрушены, а от былых ранее растений остались только сухие стебли и истлевшие листья на дорожке из плоских камней.
- Это был любимый сад, твоей мамы, - грустно отозвалась, Кэтрин поглаживая остатки фонтанчика.
- Вон там, - она указала противоположную сторону, - Дом Грейс.
- Мы жили так близко?
- Да, - невесело улыбнулась она, - так дико и непривычно все это тебе рассказывать. Знаешь, как мы познакомились?
Я укоризненно на нее посмотрела.
- Ох, да. Прости.
Кайл, будучи совсем маленьким, взобрался на вон-то дерево в облике котенка, - она указала на единственный здесь старый дуб, - А я сидела и плакала внизу. Ты подошла ко мне и спросила, мой ли это котенок? Я ответила, что это мой брат, но ты не стала смеяться, а успокоила меня и попыталась помочь. Потерпев неудачу, позвала свою маму. Та очень быстро сняла Кайла, притащив лестницу. Он, оказавшись на земле, тут же стал человеком. С детской злобой толкнул тебя, и ты упала.


- За что?
- За то, что ты якобы не поверила мне, что он мой брат, а не котенок. Глупо знаю, но нам тогда было по семь-восемь лет. Я, конечно же, стала кричать на него: типа, ты светлая, а светлых нельзя обижать и все дела.


- Почему? - искренне удивилась я.
- Истинные светлые не могут постоять за себя, они даже в ответ обматерить не могут. В них нет места злобе, они даже обидеться не могут.
- Вот черт. Но ведь я могу.
- Ты, как всегда, исключение.


С тех пор, мы начали ходить друг к другу в гости семьями, иногда приглашали Грейс.
- Она всегда была одинока?
- Кажется, да. Я точно не знаю. Потом мы пошли в среднюю школу, и там... - она запнулась, словно проглотила слово.
- Что?
- Ничего, - притворно рассмеялась подруга, - Дружили мы. Вот, что.
Я хотела еще что-то спросить, но она, вдруг повернувшись в сторону, из которой мы пришли, сказала:
- Кай зовет. Пойдем, завтракать.
- Ты его слышишь?
- Ну, почти. Скорее чувствую.
- О... а, мама ваша? Она тоже... ну это...
- Нет, - снова улыбнулась девушка, - если ты о Двуликих? Нет, она самый обычный человек. Только в курсе.
- Ясно. Значит, их отец был меняющимся.

Когда мы пришли, и без того забитый стол на кухне, ломился от всевозможных угощений. Тарелки стояли так близко, что даже если упадет горошина, она обязательно бы дополнила какое-то блюдо.
- Выглядит очень аппетитно, но... разве мы все это съедим? - мне это просто в голову не помещалось.
- О, милая. Еще есть добавка, - довольно серьезно защебетала мисс Райс, и у меня окончательно пропали сомнения по этому поводу.
Раз есть еще и добавка, значит она более, чем уверенна, что все это поместится в наших желудках.

За завтраком Кайл не сводил с меня глаз.


Я себя чувствовала жутко неловко. Словно я вломилась силой в их семью, и мне здесь совсем не место.

Все проходит, а быт съедает все остальное, что осталось.
Грейс оказалась моим официальным опекуном, но, так как до совершеннолетия мне оставалось совсем ничего, она начала меня вводить в курс своего бизнеса... который оказался моим наследством, переведенным в современный валютный поток.
Я даже не стала вникать в эту сферу, так как это абсолютно не мое.
- Ты думала так легко от меня отделаться? - как-то спросила я ее.
- Но ведь, это все твое.
- Да без тебя это дело не проживет и дня, все завалится при моем первом нажатии на кнопку включения компьютера в твоем кабинете.

Я ушла из своей школы, точнее, перешла на домашнее обучение. А после зимы, с началом нового семестра я планировала вернуться в свою старую. Здесь, как всегда, все сложно: я очень хотела этого и одновременно боялась.
Моей родиной оказался малюсенький городок, которого не было ни на одной карте. Но он, конечно же, существовал, просто обычный посторонний его смог бы найти, если бы только наткнулся на один из домов. Вокруг были густые леса и несколько больших и не очень озер с болотами. Таких городков по всему миру было великое множество, и я по-настоящему была в шоке, поняв, что ни один из них до сих пор не обнаружили, ведь не все они были расположены среди непроходимых лесов.
Здесь жили только МЫ.
Такие, как я, Грейс и Райсы. Все знали друг-друга в лицо и были похожи на одну большую семью. Когда я как-то вышла в магазин за продуктами в сопровождении Кэт, со мной многие здоровались и поздравляли с возвращением, а мне было жутко неловко, потому что я не узнавала их.


Однажды я даже видела идущую вдоль улицы женщину, перед которой расцветали кусты с розами, а как только она отходила от них, увядали.
Мистер Онье и вправду очень многого не знал...
Здесь было все по-другому. Дождь шел редко и не по моей вине, солнце сияло ярче, а воздухом невозможно было надышаться: он напоминал восхитительный парфюм с ароматом леса и озерной прохлады.
Кайла и Кэт я видела часто, но они, вернувшись в свою прежнюю жизнь, стали реже видеться со мной.
Конечно, они заходили ко мне, ой, о чем это я... заходила только Кэт, а Кайла я не видела совсем.
Приводить в порядок настолько обветшавший дом становилось с каждым днем все сложнее. Дело было совсем не в средствах, а в том, что мы с Грейс были двумя хрупкими женщинами, а ни одна из наших способностей помочь в этом не могла. Нужна была банальная мужская сила, и как раз ее-то и не было. Нанимать посторонних рабочих было очень хлопотно, и приходилось все делать самим.
По ночам мне перестали сниться странные сны... мне вообще перестало сниться хоть что-нибудь. Засыпала быстро и тут же просыпалась с первыми лучами. Грейс говорила, что это от усталости, а мне казалось, это из-за того, что я, наконец, чувствую себя не одиноко, не смотря на то, что существенного ничего не изменилось.
Поставив перед собой цель «пробудить к лету мамин садик», я стала заказывать разнообразнейшие семена со всех точек мира, и сама частенько бегала по магазинам в большом городе. Дорога до него занимала много времени, и пришлось приобрести машину, а потом еще и учиться управлять ею. Ездила я всегда осторожно, так как побаивалась этого монстра.
Однажды я решилась спросить у Грейс:
- Если мама так любила сад, почему тогда дом настолько потрепан, ведь деньги были, судя по наследству.
- Она здесь прятала свое самое сокровенное счастье ото всех, и старалась меньше привлекать внимание окружающих. Сад ведь за домом и не поражает взгляд прохожих, а домик видно даже по ту сторону берега.
Я так не люблю, когда она подобным образом уходит от прямого ответа.
Пытаясь побольше разузнать о жизни мамы, я теперь не считала табу эту тему и задавала множество вопросов, но Грейс зачастую уходила от ответа или отвечала образно. Как и раньше, мое прошлое было покрыто туманом, теперь только с небольшими просветами.
Грейс так же пропадала целыми днями в городе, а я, поделав все дела, отправлялась на прогулку лесом и уже не сходила со знакомых тропинок.


Частенько мне казалось, что где-то рядом бродят звери, но я их не боялась: Кэт уверила меня, что диких зверей здесь очень мало, и они практически никогда не подходят к людям. Особенно я облюбовала качели в саду и тоже проводила там много времени. Слушая музыку и раскачиваясь, я представляла себе мелодию облаками или водной пучиной.


Близился ноябрь, и уже становилось очень холодно. Пришлось прекратить внешние работы по реконструкции дома, и зачастую моим морем или облаками становилось теплое местечко у камина. Благодаря стеклянной двери на балкон, выходящий к озеру, я каждый вечер, сидя на уютном диване, могла любоваться закатом.


В этом есть какая-то мистика, волшебство... ведь, это настолько прекрасно...
В один из таких вечеров с Бахом у камина я услышала стук в дверь. Я подумала, это Кэт зашла похвастаться новым нарядом, но снаружи никого не было, и, когда я уже почти закрыла дверь, увидела небольшой лист бумаги у порога.
Вернувшись обратно к камину, я развернула сложенный вчетверо лист, на котором грубым почерком с особой отличительностью направления наклона в левую сторону, было написано:

Эмма, приглашаем тебя на вечеринку в честь нашего дня рождения, пятого ноября у нас дома.
В 18:00.

Кайл и Кэт.

Я прочла ее несколько раз и потом спрятала в своей комнате, в комоде под одеждой.
Потом, немного постояв, тупо глядя на закрытый комод, снова достала ее и положила под свою подушку. Этот листик обычной бумаги казался мне теплым, даже когда я доставала его каждый день перед сном и перечитывала по паре десятков раз. Иногда, просыпаясь утром, я обнаруживала, что сжимаю его в руке под подушкой.
Оказалось, для Грейс тоже пришло приглашение, но она не могла пойти: уезжала по делам в город на несколько дней. Мы решили не продавать квартиру, а только перевезли необходимые вещи. Грейс частенько оставалась там ночевать. После совершеннолетия я планировала подарить ее Грейс. Она ведь молода еще, и ей нужно беспокоиться о своей семье, а не обо мне. Хотя, я считала ее своей семьей.
Приближался день вечеринки, и я, отправившись за подарками для близнецов, соблазнилась и прикупила себе наряд для праздника. Надеюсь, Кэт оценит, а то она все время жаловалась на мои монашеские одежды.
Уже в полшестого вечера, я при всем параде стояла у двери их дома и нетерпеливо топталась на месте, в нерешительности нажать на звонок. От всей души проклиная чересчур короткое платье, которое с каждым движением задиралось все выше, я все же решилась.
- О, Эмма. Заходи, - "колокольчик" мисс Райс не утихал, - Не замерзла? Прекрасно выглядишь. Проходи в гостиную, гости уже начали сходиться.
- Гости? - я чувствовала, что не стоит надевать это чертово платье и инстинктивно натянула поплотнее свитер, одетый поверх него. Ноги от каблуков уже начинали ныть с непривычки.
- Да, пришел Норман, молодой человек Кэт, и еще несколько друзей из школы.
У Кэт есть парень? Но вслух я сказала совсем другое, увидев, как мисс Райс натягивает плащ:
- Вы уходите?
- Да, милая. Соседка пригласила на чай, не хочется вам мешать, - она прихватила пакет с пола, который наверняка был набит всякой вкуснятиной к чаю.
- Вы не будете мешать.
- Ты, как всегда, тактична, милая, - и я осталась одиноко стоять в коридоре.
Ну, что уж поделаешь — раз пришла, придется остаться. Глупо уходить сейчас.
Где-нибудь сяду в уголке, неприметно побуду несколько часов невидимкой и смоюсь домой. Вряд-ли кто-то заметит мое отсутствие.
Свитер я снимать не стала и, положив подарки на столик к остальным, поковыляла в гостиную, откуда уже громыхала музыка.
Я-то надеялась, что будут только свои, а толпа молодых людей, которых я, если и знала когда-то, а сейчас не помнила, меня очень смущала. Очень...

Эмма Везер

Жарко. Очень жарко и мокро. Голова ужасно болит, и тело бьет такой сильный озноб, что тяжело пошевелится. Очень трудно дышать, и от постоянного кашля горят болью, горло и легкие.


Все вокруг в тумане, и практически ничего не разобрать. Рядом кто-то есть, но он молчит и, кажется, держит меня за руку. Грейс?
Уходи, попыталась прохрипеть я, но из горла лишь вырвалось сдавленное хрипение.

Ты не любишь меня... Это невозможно... Это совсем иное... - вертелось в голове постоянно. Я закрыла глаза и снова увидела перед собой изумрудные глаза, которые глубже океана и прекраснее звезд. Так близко... близко...

Снова этот хвойно-морской запах. Прошу, уберите это, так он пахнет.
От дрожи подо мной кровать ходила ходуном, а одеяло постоянно сваливалось на пол. Меня укрывали снова и снова.
Нет, прошу. Мне очень жарко. Очень... до невыносимости...
Я пыталась напрячься, что бы унять дрожание, но мышцы были, словно желе, и от каждой попытки двигаться их, словно кипятком, обдавали.

Мам, мамочка. Забери меня к себе... забери. Мне здесь плохо, мне очень плохо...
Я вспомнила то место, в котором было темно и ничего не болело: ни тело, ни душа.

Рука безвольно опустилась на постель. Удаляющиеся шаги, за которыми послышался звук аккуратно закрывающейся двери.

Запах исчез.
Лучше?
НЕТ.

Ты не любишь меня... Это невозможно... Это совсем иное...

Забери меня... мам...

Кэтрин Райс

Объятия любимого могут заставить забыть обо всем. В них можно провести не один час. Не думая ни о чем, не беспокоясь...
Третий раз уже кто-то звонит. Не дадут нормально отдохнуть даже в выходные. Я сладко потянулась, аккуратно, чтобы не разбудить мило посапывающего Нормана, выбралась из его крепких объятий и потянулась к мобильному, который от вибрации упал с тумбочки.
Мама?


Черт, она же обещала не звонить. Может, что-то случилось, или она в очередной раз не может найти этого рыжего поганца?
Натянув лежащую на полу рубашку любимого, я, зевая, поковыляла в ванную, чтобы не разбудить его:
- Алло... - снова зевнула я.
- Милая, прости, что беспокою. Но я не могу добудиться Кайла, а мне нужно срочно уходить. Грейс попросила посидеть с Эммой.
Я не сразу поняла своим сонным сознанием, что она от меня хотела, и продолжала смотреть на свое отражение в огромном зеркале, пытаясь растереть засос на шее.
Просила ведь не делать этого. Вот достанется тебе, Норм.
- Так от меня-то что нужно?
- Отец Нормана вроде работает в больнице, и я хотела, чтобы ты дала мне его номер.
- Мам, отец Норма - стоматолог, я не думаю, что именно он нужен тебе. Ты можешь объяснить, что происходит, или нет? - перестав мучить покрасневшую шею, я, наконец, связала услышанные слова в одно целое... врач... посидеть с Эммой...
- Эмма, наверное, заблудилась ночью в лесу, когда возвращалась с вашей вечеринки, или что-то в этом роде. Грейс нашла ее утром у крыльца, лежащей прямо на земле, а ведь всю ночь шел дождь. Вы что, не могли ее проводить или предложить остаться у нас? Места ведь полно...
- Что с ней? - не дала я ей договорить.
- Я не знаю. Грейс забежала на минутку и попросила побыть с Эммой, пока та съездит за хорошим врачом в город, а это ведь может и до вечера затянуться.
- Мама, что с ней? - я уже выбежала из ванной и натягивала на себя спортивные штаны все еще спящего любимого. Платье порвалось вчера и, как следствие, полетело в мусорный коллектор.
- Говорю же, я не знаю.
- Ладно, я через пару минут буду. Ты будешь у Эммы?
- Да, я уже на пути к ее дому, – я услышала ветер.
- Тогда я сразу приду туда. Выглянув в окно, я увидела лишь белый, как молоко, и непроглядный туман.
Черт бы побрал этого Кая.
Дом Нормана находился на другом конце городка, и проще будет измениться.
- Что-то не так милая? - спросила у меня миссис Рейнольдс, мама Норма.
- Все хорошо, мне просто нужно срочно уйти. Скажете Норму, что я позвоню ему и все объясню, - я уже практически была за дверью.
- Конечно милая, - улыбнулась она и пошла на кухню.
У Норма мировые родители. Они, мало того, что в курсе наших далеко не детских отношений, так еще и не вмешиваются. Ведут себя, словно мы с их сыном каждую ночь по выходным в нарды играем.
Пришлось ориентироваться по запаху. Туман затмевал видимость в радиусе полуметра. На дорогу ушло больше времени, чем я рассчитывала. Лишь через полчаса добралась до домика Эммы, который узнала только благодаря отличному нюху и облепленным мхом фундаментным столбам.
- Кэт? - мама на любой кухне была, как у себя дома.
- Что ты делаешь? - спросила я, наблюдая за молниеносными движениями ее рук.


- А на что это похоже? Готовлю. У них здесь все магазинное и пришлось сходить домой, взять продуктов.
- Ладно, - я запыхалась, - где она?
- В своей комнате наверху, - мама вдруг перестала улыбаться и серьезно посмотрела на меня, - Милая, она очень больна. Я такого не видела раньше, и еще, кажется, бредит. Все время просит маму забрать ее. Это очень страшно. Ты случайно не знаешь, что могло случиться? Грейс ничего не успела объяснить, но, похоже, девочка очень сильно простужена. Не нужно быть доктором, чтобы заметить это. У нее просто бешеная температура. Как ты думаешь... - она замялась, - … может Кай что-то сделал, ну... или не сделал... я беспокоюсь за них.
Ей было неловко. Я всегда считала ее больше своей сестрой или подругой, чем мамой, она никогда не вмешивалась в наши дела, все время повторяя, что на ошибках учатся.
Мама знала об их отношениях до случившегося и иногда даже называла Эмму своей второй дочерью. Так же, она понимала и ситуацию с памятью Эммы и знала, что ей не стоит ничего говорить.
- Мам, если это из-за него, я клянусь, что оторву ему голову, - я говорила серьезно, но мама-то знала нас, как никто другой, и немного улыбнулась.
С кастрюли начал убегать вскипевший бульон, и мама, замахав руками, прошипела, - Пойди, посиди с ней.
- Только потише, может, она уснула, - сказала мама, когда я ринулась к лестнице, - Хотя, в таком состоянии разве уснешь?! Эх, бедняжка...
Я поубавила темп и почти крадучись вошла в комнату подруги. Что меня ждало, это ужас...
- Мам? - позвала я, - при тебе... она тоже так делала?
- Ну что здесь, - мама ненавидела, когда ее отрывали от готовки, - О, мой Бог!
- Ты не в курсе... это как-бы... нормально? Для таких, как она... - я была в шоке.
- Тоже мне, нашла, у кого спрашивать, - мамины выпученные глаза, казалось вот-вот вылезут из орбит и, как в глупых мультах, покатятся по полу.
- Что делать? - прошептала я, глядя как рядом зашевелился комод. А ведь он очень большой, в отличие от разных мелочей, вроде мягких игрушек и книг, парящих по комнате, словно странные птицы.
- Может, позвонить Грейс?
- Тогда быстрее, пока она не принялась за диван, - комод уже был в опасной близости от камина, который, к счастью, не был растопленным.

- Алло, Грейс? Прости милая, я знаю, что ты занята, но здесь происходит кое-что странное... - и она вышла в коридор.
Поднятая вверх ладонью левая рука продолжающей лежать с закрытыми глазами Эммы расслабленно опустилась на пол, и с ней вместе, упали на пол с огромным грохотом "странные птицы".
Мама вернулась с довольно расстроенным видом:
- Грейс сказала, что это одна из сторон Эммы, и она начинает проявляется, когда девочка спит или находится без сознания.
- И что нам делать?
- Грейс просила не трогать Эмму во время этого. Мы не можем ничего изменить. Грейс как-то пробовала и сама оказалась в воздухе.
- Ничего себе, - прошипела я. Это получается, она наполовину Суггест?
- Милая, я думаю, нужно дождаться Грейс, и тогда ты сама сможешь у нее спросить.
- Но она утверждала, что это невозможно.
- Пойдем лучше вниз, если она проснется, мы услышим, - мама погладила меня по плечу, успокаивая.
Если проснется.
Судя по ее состоянию, ей немедленно нужна была помощь врача.
- Почему она не вызвала нашего, городского врача?
- Откуда я знаю. Может, у нее были на это причины.
- Причины? Какие могут быть причины, когда у Эммы вот-вот может начаться септический шок? Ты посмотри на нее: она вся мокрая, бредит, и, судя по тому, что она провела ночь под проливным дождем, это не обычная простуда, от которой можно вылечится сладким порошочком с кипятком.
- Да вижу, я вижу. Но, к сожалению, ничего не могу поделать.
- Мам, ты будешь здесь? - спросила я, когда мы уже были внизу.
- Ну конечно, не оставлю же я ее, а что?
- Ничего. Мне просто нужно отлучиться и накостылять по рогам одному рыжему козлу, - заламывая руки, я уже выходила из дома.
- Не стоит так говорить о нем милая, он все же твой брат, - она невероятно проницательна.
Я просто обожаю мою маму.

Эмма Везер

Наконец то. Она появилась, она вокруг меня, она везде. Темнота и блаженное отсутствие боли.
Как легко дышать и не видеть перед глазами его лица. Это место в каком-то понятии становится моим раем.
Я уже знала, что не зависимого от того, что подо мной нет никакой плоскости, на которой я смогла бы стоять, я не упаду, и поэтому расслаблено легла. Жаль, все же что здесь непроглядная темень, может, это место невероятно красивое, а может, здесь и нет ничего... даже стен. Может, это типа одного из параллельных миров, в который мы попадаем.
Нужно будет спросить у Грейс.
Вдруг, прямо надо мной появились несколько светящихся комочков света, которые, будто маленькие лампочки, освещали небольшой комочек пространства вокруг.


Уже не так темно. Но в их свете я не могла даже себя разглядеть, поэтому они особо не помогали и начали тускнеть.
А может они здесь не просто так?!
Наверное, их сделала я, ведь они появились после того, как я подумала об этом.
Как только я начала снова думать о них, комочки снова стали светиться ярче.
Все же, как это красиво... небольшие и хрупкие лучики света, в полном и поглощающем каждый звук мраке...

Кайл Райс

Возможно ли, что подобное совершенство может существовать на самом деле?
Ведь она безупречна.
Тонкий стан горячего, очень горячего тела... рядом... совсем близко... до него можно дотрагиваться... ведь это только сон...
Она снова моя... только моя...
Порывистое дыхание, вырывающееся из ее алых губ, от которых помутняется рассудок... нежная улыбка... подарок только мне... только я имею право видеть эту улыбку...
Я хочу сказать ей об этом, но нет... нет... она ведь и так это знает...
Мои руки и губы хаотично исследуют ее тело, которое вздрагивает от каждого прикосновения...
Она только моя...
Никто не смеет так прикасаться к ней... никто...
Ее волосы светящейся радугой, ниспадают на плечи и щекочут спину, это просто изумительно...


Человечество не придумало еще слов, чтобы дать достойного ее описание...
Она только моя... она всегда будет только моя...
Я готов на все что угодно, ради нее... я готов убить... я готов умереть ради нее...
Но только не быть рядом... не быть рядом с ней... ряди нее...

Кэтрин Райс
- Эй, проснись. Проснись... что б тебя... - пыталась я растолкать брата, но он будто в бесчувственное бревно превратился. Расслабленное тело и глупая улыбка на морде, - Проснись, тебе говорю! - уже кричала я ему в ухо.
- Отвали, Кэт, - он махнул рукой и отвернулся.
Ну, хоть какая-то реакция.
- Проснись. Эмма умирает, - завизжала я. Еще немного и меня услышат даже летучие мыши на чердаке.
- А? Что? - он схватился и в суматохе начал напяливать на ноги вместо брюк рубашку.
- Успокойся, я пошутила.
- Блин, Кэт, - протянул он, заваливаясь обратно в постель, - мне такой классный сон приснился, а ты здесь прикалываться вздумала.
- Не совсем, - уже мягче бросила я, собирая его вещи на полу и бросая на кровать, - Она не умирает, но очень близка к этому и ты... - я сжала зубы - ... Чертов, самовлюбленный козел, в этом виноват.
Он уже абсолютно проснувшимися глазами внимательно посмотрел на меня, оценивая, вру я или нет.
- Это правда? - он сел и начал тереть свое лицо, плавно переходя к затылку и обратно, - Что с ней? - этот взгляд. Так папа смотрел всегда, когда что-то плохое происходило. Сосредоточенно, с надеждой и осознанием провала одновременно.
- Она провела ночь на улице... под собственным дождем... и...
- И... - поторопил он меня.
- Грейс поехала в город за доктором, а мама сейчас с Эммой у нее дома, - я присела рядом с братом, - Она очень плоха Кай, - он снова спрятал лицо в руках, - У нее очень высокая температура... и бред... и ее будто лихорадит... а когда я зашла к ней... - перед глазами снова стала картинка со "странными птицами" и прыгающим комодом, - … По комнате порхали книги, будто живые, а она лежала без сознания, только с поднятой рукой. Кай, это по-настоящему жутко. Я еще не видела такого. Я понимаю: Суггесты и все такое, но она ведь не Суггест, она стихийный, Кай.
Я снова и снова, видела мокрое от пота и еще бледнее, чем обычно, лицо подруги. Как ее всегда светящиеся серебром волосы были тусклыми, словно матовое стекло.
- … Если бы не подрагивающие губы... клянусь, она, словно была неживой... - я почувствовала, как по щеке покатилась холодная слеза, а брат обнял меня и поцеловал в висок.
- Прости, прости меня, - шептал он. - Ты права, это моя вина, - он поднялся и, быстро одевшись, вышел из комнаты.
- Куда ты? - прокричала я ему в след.
- К ней, а потом еще в одно место. Но сначала я должен ее увидеть, - хлопнула входная дверь, и я решила не идти за ним.
Как у него это получается? Пришла наорать на него и постыдить, а стыдно самой. Черт.
Нужно позвонить Норму...

Кайл Райс

Мне нужно только посмотреть на нее. Лишь взглянуть одним глазком. На большее я не способен сейчас, и если не смогу... сорвусь... Все полетит к чертям, и она...
Я даже не хотел думать об этом.
Влажный туман окутывал все вокруг своим белесым нутром, и складывалось впечатление, будто я иду внутри стены, проламывая себе путь ударами. Еще несколько шагов и вот дверь, она наверху.
Мама.
- Кай? - она даже ложку уронила, увидев мой ожесточенный взгляд.
- Я думаю, не стоит, Кай.
Это она меня впервые так назвала, тогда... при первой встрече еще детьми. Мне это ужасно не понравилось, но оно прицепилось и теперь является признаком близости. Она уже тогда стала частью моей жизни, моим будущим.
- Я только посмотрю, - голос был грубым, но она поймет. Она всегда понимала. В отличие от отца, она никогда не пыталась насильно влезть в душу.
- Аккуратней, - она отвернулась, часто моргая, чтобы скрыть слезы...
Печаль, жалость, доброта — в этом вся она.
Дверь спальни была приоткрыта, и из щели выбивался несколькими пучками солнечный свет. Я тихо открыл ее и шагнул в букет неповторимого запаха цветов и света. Это пожёстче, чем туман плотностью в каменную стену, чем печаль, жалость и сожаление. Это не прогонишь. Только если перестать дышать.
Но ведь я и не хочу.
Она даже раньше не знала, что всегда является не частью моей жизни, а самим смыслом существования, и, наверное, никогда не узнает, а я всегда буду рядом. Даже если она будет не замечать меня, как сейчас, даже если она найдет кого-то, такого же, как она, кто подходит ей. Я всегда буду рядом, на том расстоянии, на котором она сама позволит.
Может, это что-то вроде, вечного рабства или поклонения, но я не могу без нее. Даже мысль, что она может вдруг исчезнуть, наносит смертельные раны.
Эмма, тяжело дыша ртом, лежала на самом краю кровати с закрытыми или даже зажмуренными глазами. Волосы спутались и облепили ее мокрое от пота лицо. Я заметил, как ее верхняя губа слегка подрагивает с каждым выдохом, который при вдохе всегда начинался легким хрипением.
Я опустился перед ней на колени и, взяв на удивление холодную руку, прижал к своим губам.
Меня словно ударило легким разрядом тока.
- Прости меня, прошу, прости.
В ответ лишь бессвязные хрипы выдоха и дрожь.
- Я попытаюсь все исправить.
Мне кажется, или она начала дрожать еще сильнее?
Как бы я хотел ее сейчас почувствовать, как бы я хотел знать, где она сейчас?
- Мама, - шепот израненного болезнью горла напоминал рычание.
- Нет, не нужно, - я начал тереть ее руку о свое лицо. Не знаю зачем, но она была такой холодной, - Останься со мной, прошу, останься.
Как я, наверное, сейчас жалко выгляжу со стороны.
Стыд и смятение
Мама стояла за дверью и, наверняка, наблюдала за мной.
Я укутал Эмму одеялом, которое почти сползло на пол и, поцеловав еще раз ледяную ладонь, аккуратно положил ее обратно на кровать. Когда я подошел к двери, услышал сдавленные рыдания мамы.
Она знала, она чувствовала мою боль. Не так как я, а своим сердцем, материнским сердцем. Бросившись ко мне в объятья, она начала уже рыдать в голос.
- Грейс звонила. Она не может найти того человека, о котором говорила. Он уехал куда-то. Просила вызвать врача из нашей больницы.
- Что за человек?
- Ну, она сказала, что он приезжал, когда умерла Оливия, мама Эммы... помнишь... когда она была в сильной депрессии. Он вроде как знал Оливию.
- Чем же он может сейчас помочь, это далеко не психологический тупик? – я, обхватив ее за плечи, буквально снес вниз.
- Она созванивалась с ним, сейчас, и он сказал, что девочка в любом случае останется жива. Даже если переломает себе все кости.
- В каком смысле? - этот разговор был более чем странным. Я не имел ни малейшего понятия, о ком говорит мама. Я ни разу не видел его возле Эммы, хотя проводил тогда с ней практически каждую свободную минуту.
- Она уже едет сюда. Поговоришь с ней, а то я опять разревусь.
- Конечно, но потом мне нужно будет уйти.
- Куда, что ты собрался делать? - она схватила меня за ворот рубахи.
- Успокойся. Ничего катастрофического. Мне просто нужно встретиться с одним человеком.

Странный врач и его слова засели у меня в голове и не собирались вылезать до самого приезда Грейс.
Пришлось ждать ее несколько часов, и я все это время просидел в гостиной, тупо пялясь в окно, будто за ним можно было что-то разглядеть, кроме белоснежной мглы.
Этот день казался длинным и пустым. Куда-то Кэтрин запропастилась. Я, вспоминая свой сон, по-настоящему начал думать, что это был лишь сон, а не воспоминание. Мама отправилась еще за чем-то в магазин, и я остался совсем один, не считая ускоренного биения сердца, которое слышалось со второго этажа.
С каждым ударом, мне все больше казалось, что еще пара, и оно не выдержит... замолчит... навсегда.

Эмма Везер

Свет стал уже совсем тусклым, и я не смогла бы рассмотреть даже собственную руку у самых глаз.
- Мама, - прошептала я, - Почему ты не приходишь, как в прошлый раз. Может, это была только галлюцинация, иллюзия? Вероятно, что так и есть.
Практически темно...
Но ведь я не придумала все это, оно существует по-настоящему. Все, что она тогда говорила было правдой. Вполне вероятно, что я это знала когда-то, но, благодаря Грейс, забыла...
Совсем темно... от маленьких комочков света не осталось и следа.
- Мама, - я позвала ее, но в ответ тишина. Сейчас я даже голосов не слышала, как в прошлый раз. Мрак окутал меня, и с каждой секундой мне становилось лучше: я ни о чем не беспокоилась, ни о чем не могла думать.
- Нет, не нужно. Останься со мной, прошу, останься, – этот голос - Кай. Он тоже здесь? Ведь это невозможно. Я приподняла голову, что бы осмотреться, зная, что это абсолютно бесполезно. Здесь очень темно, и я все равно не увижу его... да и вероятней всего, мне просто показалось.
Но нет же, по телу стало расплываться блаженное тепло и оно будто засветилось. Да, моя кожа стала светиться серебристым светом, рассеивая темноту, почти так же, как мама тогда, только не так ярко, еле-еле.
- Кай, - позвала я, - Кайл.
Свечение усиливалось.
Начинаю светиться, думая о нем? Вот это да!
Непривычное чувство, я стою на траве, а в воздухе, который до этого не пах абсолютно ничем, витал аромат цветов.
Но ведь еще рано для цветов, только зима начинается.
Свет становился все ярче, и я начала видеть окружающие меня кусты с цветами, но будто в тумане, не четко. Под ногами и вправду была зеленая трава, а высоко над головой, голубое и чистое небо.


Я боялась, что иллюзия вот-вот исчезнет, и стала ходить по траве, наслаждаясь ее нежными прикосновениями. Неожиданно перед собой я увидела беседку, внутри которой сидела какая-то женщина, очень похожа на маму. Она тоже посмотрела на меня и улыбнулась.


- Мам? - спросила я, щурясь, чтобы рассмотреть ее лицо, что из-за тумана было довольно трудно.
Подойдя почти вплотную к беседке, я рассмотрела, что это не она.
- Прошу прощения, я думала, это моя мама.
- Я знаю, мы немного похожи, - улыбнулась она, - Ты, наверное, Эмма? Я могла бы догадаться, что будет именно так.
Ее голос был таким же красивым, как и у мамы, но более высоким. Рассмотрев ближе, я заметила паутинку мелких морщинок на ее лице. Она старше мамы, а обманули меня такие же длинные и золотисто-песочного цвета волосы, белые одежды, напоминающие балахон, и свет... исходящий от нее.
- Кто вы? Вы знаете меня?
- Присядь, - она положила руку на скамью рядом с собой, и я послушалась.

Кайл Райс

- Ну, наконец-то. Она вернулась, - мама уже привыкла, что мы знаем о чьем-то приходе до того, как человек постучит в дверь, и отреагировала спокойно, не отрываясь от плиты.
Ее кулинарные шедевры будоражили воображение восхитительными запахами, а она искренне верила, что тарелка супа вылечит от тоски кого угодно.
У Грейс был ужасно усталый вид, она будто пешком шла от самого города.
- Ты голодна? – тут же выпалила мама, наливая в тарелку супа. За последний час она только меня кормила три раза.
- Да, спасибо, - замучено пробубнила Грейс и обессилено плюхнулась на стул. - Как она? - кивок наверх.
- Без изменений, - я не мог говорить с ней спокойно. У меня эта женщина не вызывала никаких эмоций, кроме враждебных. Сам не понимаю почему, это, наверное, эффект первого впечатления. Я ее впервые увидел, когда залезал в окно к Эмме по цветочным опоркам у стены дома.
- Приходил врач из больницы и сказал, что, к сожалению, они не могут ей помочь здесь. У нее, кажется, атипичная пневмония или что-то вроде того. Он много говорил, а мы не все понимали. Он сказал, что любой другой человек уже "сгорел" бы от такой температуры. Ее нужно везти в городскую больницу с лучшими условиями.
- Черт, я этого боялась, - Грейс положила голову на скрещенные на столе руки. - Что же делать?
- Вы серьезно? - я был просто в бешенстве.
- Сынок спокойней.
- Вы собираетесь сидеть и ждать, пока она не поправится сама? Это полный бред. Только тот факт, что она еще жива, должен заставить тебя немедленно отправить ее в больницу! - я рывком поднялся с дивана и начал нервно расхаживать по комнате.
- Ты сам прекрасно знаешь, почему это невозможно. Ты видел, что она вытворяла?
- Нет, - сник тут же я, понимая, на сколько, она права, - Но Кэт говорила.
- То-то же. Ты можешь себе представить, что с ней сделают врачи, обратив на это внимание. Ведь мы не знаем, когда она придет в сознание, если бы это было так, я бы без малейших колебаний отправила ее в лучшую клинику. Думаешь, мне приятно сидеть здесь и молча наблюдать, как она страдает?
У меня не было ответа на ее слова. Да и не нужен он. Все и так понятно.
Сев прямо на пол, я облокотился спиной о быльце дивана и обхватил голову руками.


Пока Грейс ужинала, мама сидела рядом со мной на диване и молча глядела, то на меня, то просто по сторонам.


Без укора или жалости, простым и спокойным взглядом.
- Спасибо, было очень вкусно, - улыбнулась Грейс маме и, взяв тарелку, направилась в кухню, где мы из-за лестницы, разделяющей комнату, теряли ее из вида. - Я решила все же отправить ее городскую больницу... но... мне снова понадобится ваша помощь.
- В чем? - я тут же взбодрился.
- У меня очень много сейчас работы, и я не могу оставить ее, а нужно чтобы кто все время был с Эммой. На случай если она снова, начнет эти, свои фокусы вытворять.
- Мы сможем, - Кэт радостно вошла в комнату, разбавив своим вечным оптимизмом созданный нами коктейль безнадежности, - А что мы сможем? - она села рядом с мамой, которая тут-же обняла ее.
- Нужно будет ездить в город, в больницу к Эмме. Это будет что-то на манер дежурства.
- Но даже если она начнет, делать... это... как мы сможем успокоить ее? - спросил я.
Происходящее, напоминало инструктаж перед прыжками с парашютом.
- Нужно заговорить с ней, может взять за руку... или как-то вмешаться в ее мир.
- В ее мир? - не поняла Кэт.
- Да, но это длинная история. Когда она находится без сознания, она как бы и есть, но не здесь... - она резко умолкла, будто боялась сболтнуть лишнего.
- Без проблем, - тут же выпалила сестра.
- Чего это ты такая веселая? - мне от нее такой иногда становилось не по себе.
- Вы видели? - она подбежала к окну и отдернула занавеску, - Он исчез.


Тумана нет.